За дальней частью стола, на местах второго взвода, помимо Рэя уже сидело трое операторов. Одного звали Орлисом, и он выглядел так, словно только что оклемался от какой-то тяжелой болезни – болезненно худой, с впалыми глазами и застывшим на лице выражением полного безразличия ко всему.

Второй контрактор походил на ужас пластического хирурга и называл себя Сотым. Его лицо и видимая часть шеи походили на сшитую из разных кусков кожи мозаику, на затылке торчал алый клок синтетических волос, голос при разговоре клокотал.

Третьего вроде бы звали Бобом. На фоне товарищей он выглядел тривиально – погрузневший с возрастом мужик с крупными чертами лица и недельной щетиной. На лямке комбинезона красовался небольшой металлический значок с эмблемой какой-то спортивной команды.

– Это рыба или мясо? – поинтересовался Рэй, поддевая плоскую котлету.

– Это жуки, – губы Сотого растянулись в ухмылке. – Из жучиного порошка лепят. В нем белков много.

– Да? – с подозрением спросил норвежец и откусил кусок. – Неплохие жуки, сочные.

Сотый рассмеялся, запрокидывая голову. Юрий отвел глаза, чтобы не видеть пересекающих глотку шрамов.

Вдруг в кубрике наступила тишина. Она зародилась у самого входа, стремительно пролетела по кубрику и дошла до второго взвода, заставляя тревожно обернуться.

На пороге, нервно сжимая пальцами пластик подноса с обедом, стоял лейтенант Амаранте. Выглядел он напряженно и растерянно.

– Что он тут забыл? – спросил Боб переставая жевать.

У Гарина в голове крутился другой вопрос – кто этого мальчишку вообще назначил командиром абордажной группы? Как Амаранте хочет добиться от «блох» подчинения, если они не испытывают к нему ни страха, ни уважения?

Тем не менее лейтенант смог взять себя в руки и обратился к операторам. Впрочем, излишне громко:

– Прошу внимания! По приказу капитана командирам групп приказано в течение пяти дней обедать с подчиненными.

– Нахера? – крикнул кто-то.

– В целях укрепления дисциплины и выявления имеющихся недочетов в командной работе, – голос Амаранте окреп, он с вызовом обвел кубрик взглядом.

– Может, вы нам еще жопу подтирать будете, господин лейтенант? – гортанно заржал кто-то из первого взвода. – В целях, так сказать, командной работы?

– Оставить! – тряхнул подносом Амаранте, деревянным шагом направился к столу.

Его все пропускали, словно прокаженного. Под шелест мрачного перешептывания офицер сел. Кашлянув, скомандовал:

– Разрешаю продолжить прием пищи.

Раздались обидные смешки, но «блохи» вернулись к своим тарелкам, наполняя кубрик привычным шумом.