— Те мальчики, которых вы забираете, — вы принимаете их на службу? — недоверчиво уточнил Уйгуй.

— Если они окажутся совместимыми, как твой сын. В ином случае им предложат тот же выбор, что и всем соискателям, не прошедшим генетический тест. Они смогут вернуться домой или остаться служить ордену в качестве рабов крови. Это признание их отваги перед нашествием тиранидов, как ты понимаешь. Мы оказываем вам великую честь. Владыка Жиллиман принес с собой машины и знания, для создания новых, улучшенных космодесантников. Грядет рассвет новой эры.

— Такого не было раньше, верно? — неуверенно спросил Уйгуй.

— Это беспрецедентное событие.

— А что насчет меня? — сказал Уйгуй. Он снова дрожал. Рана горела огнем.

Ангел вновь склонился над ним. Так он выглядел еще массивнее. Протянув холодную металлическую руку, ангел коснулся лица Уигуя.

— Мне жаль. Ты погибнешь. Ты заражен ксеносским геноизменяющим организмом. Он либо убьет тебя, либо обратит против нас, и все равно ты умрешь.

Уйгуй раскрыл рот.

— Я должен умереть, и вы вот так мне это заявляете?! — Сегодня ему было сложно сдерживать свою вспыльчивость.

— Жизнь заканчивается, — сказал ангел. — Ничто не длится вечно. Все люди знают об этом. Как еще я должен сообщить тебе?

— Посмотрите в своей проклятой машине, — сказал Уйгуй. — Вы ошибаетесь. Со мной все будет в порядке.

В голосе ангела звучало искреннее сожаление:

— Мне не нужно этого делать. Все признаки очевидны. Мне жаль.

Он отвел взгляд на мгновение, затем быстро вытянул руку и взялся за затылок Уйгуя.

Уйгуй смотрел в стеклянные линзы шлема. Они глядели в ответ, не осуждая и не обвиняя.

Уйгуй оглянулся на своего сына.

— Ангел, а? — Он усмехнулся.

— Т-т-ты гордишься мной, па? — спросил мальчик.

Уйгуй кивнул. Он не мог подобрать слова и оправдаться за свое отношение к сыну. Печать слабоумия искажала черты, но Уйгуй видел того мальчика, каким он был, и мужчину, которым мог стать. Столько скорби и ненависти, обращенных на того, кого он любил. Теперь, достигнув конца жизни, он не чувствовал ничего, только ужасную усталость. Больше всего его потрясало, что все уже закончилось. Смерть оказалась величайшей, пусть и известной, неожиданностью жизни.

У его мальчика все еще есть шанс стать мужчиной, как он всегда надеялся. Сын еще мог.