Мальчик неуверенно выпрямился. Оглянувшись на труп отца в последний раз, он позволил слугам ангела увести себя.

Габриэль Сет вернул Реликварий Амита так же, как получил его: втайне и в темноте. Он ждал Данте в катакомбах глубоко под Аркс Ангеликум. Освещенные одинокой красной свечой, пыльные саркофаги забытых воинов лежали на полках, вырезанных в скале. Тысячи их покоились в нишах, поднимающихся по стенам выше, чем можно разглядеть, уходя в абсолютную тьму подземелий Баала. Столько искусства вложили в них: каждую нишу покрывала резьба, каждый саркофаг идеально отображал воина, покоящегося в нем, и все они были скрыты навечно. «Бессмысленно», — подумал Сет, но одновременно перехватил футляр с реликварием и усомнился в собственном мнении. Искусство содержало постоянство, которого недоставало в жизни. Тираниды не сумели добраться так глубоко. Мертвые спали непотревоженным сном. Победи ксеносы, и они, возможно, остались бы здесь до тех пор, пока не погасло бы солнце, — артефакты, которые когда-нибудь откроет следующий вид, достаточно высокомерный, чтобы объявить себя хозяевами Галактики.

Здесь царила абсолютная неподвижность, вечный покой. Это лишь подчеркивало кипящую ярость Сета. Его двойной пульс громом стучал в ушах среди гробовой тишины. Мышцы ныли от напряжения. Он смог разжать пальцы, стиснутые на контейнере с реликварием, только прямым усилием воли.

Застыв между молчанием мертвых и взрывной, неуправляемой яростью, Сет ожидал с терпением сбалансированного меча в ножнах: неподвижного, но все же смертоносного.

В темноте почти бесшумный гул отлаженной брони Данте прозвучал громко, точно рык разъяренного волка.

Фонарь Сета включился, и золотая броня Данте заблестела в его луче, разбрасывая искрящиеся отражения по саркофагам. Смертная маска Сангвиния, залитая светом, действовала так, что Сет едва не опустился рефлекторно на колени. Он вспомнил упреки Апполлуса и, разозленно хмыкнув, заставил себя стоять.

— Габриэль, — сказал Данте. — Рад видеть тебя живым. — Его чистый голос эхом отдавался вдалеке, раскрывая огромные размеры катакомб.

— Командор, — отозвался магистр Расчленителей. Он протянул футляр. — Я возвращаю это тебе.

Данте опустил взгляд на реликвию.

— Я отдал ее по доброй воле, — заметил он.

— Но не в твоей воле распоряжаться ею, — мрачно ответил Сет. — К тому же столь ценной и прекрасной вещи не место среди таких, как я. Пусть лучше она остается здесь, у вас. Я видел судьбу моего ордена в лице Сентора Жула. Если перо Сангвиния останется с нами, оно будет потеряно.