* * *
– Нож вашей прабабки, – выйдя в коридор, я извлек нож Масако-старшей из мешочка и показал Цугаве. – Немедленно верните его на алтарь. И никогда – слышите? Никогда! – не позволяйте убрать его оттуда. Детям закажите, внукам, правнукам. Вы меня поняли?
Он понял.
– Уничтожить? – деловито предложил Цугава. – Сломать, расплавить?
– Не советую. Мы не знаем, что тогда произойдет. Зато я точно знаю, что духов убивать нельзя, – я вспомнил Нобу-двоедушца после того, как он прикончил мятежный дух мальчика Иоши, и поежился. – Нет, пусть лучше лежит на алтаре. Если это было безопасно в течение ста лет, нас это тоже устроит. Меч, кстати, тоже верните на алтарь.
Он шагнул ближе:
– Попытки самоубийства прекратятся?
– Думаю, да. В любом случае, это скоро выяснится. Амулеты оставьте, если не хотите мучиться кошмарами. Даже если сон не толкает вас к самоубийству, ночью лучше спать спокойно, без фамильных страстей. Закупите в То-дзи побольше оберегов, пусть всегда будут под рукой, про запас. Да, чуть не забыл…
Я показал Цугаве любовный талисман его сына:
– Дайте Ансэю правильный амулет, с фигуркой Дзидзо. Потом, если угодно, накажите сына за ослушание и сокрытие подмены. Наказание должно быть таким, чтобы он навеки закаялся самовольничать.
– Сделайте это вы, – предложил Цугава.
– Что? Купить для вас амулеты? Наказать вашего сына?!
– Верните клинки на алтарь. Мне бы не хотелось сейчас заходить в залу. Я…
Я боюсь, хотел сказать он. И не смог.
– Это великая честь, – вместо этого произнес Цугава. – Я благодарен вам, Рэйден-сан. Меньшее, чем я могу вас отблагодарить, это доверить вам восстановление покоя в моем доме. Пусть предки видят, что вы для меня – словно старший сын, наследник чести Хасимото.
Стыдно сказать, у меня защипало в носу.
Видя мое смущение, он ушел в спальню Ансэя и вернулся с мечом, уже вложенным в ножны. Это дало мне время восстановить самообладание.
– И не благодарите, – Цугава протянул мне меч. – Это я должен благодарить вас. Спокойной ночи, Рэйден-сан. Я очень хочу, чтобы эта ночь и все последующие были спокойными.
Если честно, я тоже не возражал.