Мы помолчали немного, углубившись каждый в свои мысли. Истинное предназначение Ордена Крона — это не борьба с традициями, а наоборот, их сохранение. Восемь богов Квертинда. Мне вспомнились восемь башен вокруг Церемониального Зала и наш захламленный штаб — храм рудвиков, как его едко прозвали студенты. Сколько в этом оказалось небрежности и презрения… Крон имел право на обиду. Жаль, что Демиург так и не смог защитить память о нём. Но он смог создать сопротивление, которое до сих пор объединяло людей и для многих оказалось шансом на лучшую жизнь. Или хотя бы на веру в неё…

— Орден Крона — нарицательное свободы! — заявление получилось слишком громким и горячим, и я даже на секунду заозиралась, забывшись.

К счастью, в приюте такие возгласы не грозили наказанием или заключением. Но мне все же стоило быть внимательнее в выражениях.

— Теперь — да, — улыбнулся Демиург. — Очень трудно поднять людей на борьбу, предлагая им в качестве мотива только идею спасения памяти бога. Каждый хочет спасать себя. Пришлось предложить свободу, — он развёл руками. — Сражаться с правительством — дело неблагодарное и весьма затратное. Гражданская война требует больших вложений, но в те времена мне только предстояло это узнать. Мятежи, восстания и революции требуют огромных ресурсов — денежных, человеческих, интеллектуальных. Чтобы накопить их, у меня ушли годы.

Я подула на ладони и потёрла их друга о друга, затопталась на месте. Снег в волосах начал таять и сбегать мелкими капельками на шею. Орден Крона не был проклятым, он был благословенным. Он пытался сохранить память о первом боге, а заодно — и Квертинд… Но чем дольше я размышляла об этом, тем отчётливее понимала, как трудно убедить в этом людей. Не все были готовы к правде… Тем более к борьбе за неё. Другое дело — свобода.

— Не хочешь почтить создателя? — Демиург встал, двинулся мне на встречу.

— Нет, — резко отпрянула я. — Думаю, мне… Надо к нему привыкнуть.

Возможно, я тоже не была готова к правде, потому что сейчас голова просто взрывалась от размышлений. Одно цеплялось за другое, и я никак не могла упорядочить мысли.

— Я понимаю, — не стал настаивать мужчина, закрывая двери в святилище. — У тебя это долгий процесс. Но ко мне ведь ты уже привыкла? — он снова подставил локоть.

— С чего вы взяли? — фыркнула я, но всё же оперлась, отгоняя от себя задумчивость.

Просто так теплее, а я уже изрядно замёрзла. К тому же, подлеченная Моном лодыжка всё ещё давала о себе знать лёгкой болью.

— Ты больше не дрожишь от прикосновений, не пытаешься сбежать и не трёшь знак соединения в моём присутствии, — в подтверждение он накрыл мою ладонь своей. — Кажется, у тебя это что-то вроде защитной реакции.