– Это то, что происходит с нами? – тихо спросил тогда Дэвин, подбирая слова, чтобы сформулировать эту новую, трудную мысль. – Когда мы лишаемся свободы. Это то, что происходит с нашей любовью?

Он видел, что выражение ее глаз изменилось, даже на расстоянии, в этом колеблющемся переплетении тьмы и света. Она долго смотрела на него.

– Ты умен, – наконец ответила она. – Алессан правильно выбрал тебя.

Он ждал.

– Ах! – хриплым голосом воскликнула Альенор, притворяясь изумленной. – Он действительно хочет получить ответ. Правдивый ответ от хозяйки замка на краю света. – Возможно, это сыграл шутку неверный свет, но она, казалось, смотрела мимо Дэвина, дальше, за пределы покрытых коврами стен комнаты. – Это одна из тех вещей, что с нами происходят, – в конце концов сказала она. – Нечто вроде мятежа во тьме против законов дня, которые нас связывают и которые сейчас нельзя нарушить.

Дэвин это обдумал.

– Возможно, – мягко согласился он, размышляя. – Или признание в глубине души того, что мы не заслуживаем ничего большего, ничего более глубокого. Поскольку мы не свободны и примирились с этим.

Он увидел, как она вздрогнула и закрыла глаза.

– Разве я это заслужила? – спросила она.

Огромная печаль охватила Дэвина. Он с трудом сглотнул.

– Нет, – ответил он. – Нет, не заслужила.

Когда он вышел из комнаты, ее глаза оставались закрытыми.

Дэвин чувствовал себя обремененным непосильной тяжестью, а не просто уставшим: груз размышлений давил на него, замедлял его движения. Он споткнулся, спускаясь по лестнице, и ему пришлось резко вытянуть в сторону свободную руку, чтобы опереться о стену. От этого движения свеча погасла.

Стало очень темно. В замке стояла полная тишина. Дэвин спустился до низа лестницы и поставил там на полку погасшую свечу. Через высокие узкие окна, расположенные в стенах через равные промежутки, в коридор падали косые полосы лунного света, но под таким углом и в этот час ночи они ничего не освещали.

Он быстро обдумал возможность вернуться за новой свечой, но потом, постояв неподвижно, чтобы глаза привыкли к темноте, снова двинулся туда, откуда, как ему казалось, он пришел.

Он заблудился очень быстро, но не слишком встревожился. В его нынешнем настроении казалось уместным вот так бесшумно брести по темным коридорам древнего замка глубокой ночью, чувствуя под ступнями холодный камень.

«Нет неверных поворотов. Есть лишь предназначенные нам тропы, о которых мы ничего не знали».

Кто сказал ему это? Слова пришли в голову неожиданно, откуда-то из глубин памяти. Он свернул в незнакомый коридор и прошел через длинную комнату, увешанную картинами. На полпути он вспомнил голос, сказавший эти слова: это был старый жрец Мориан в храме богини возле их дома в Азоли. Он учил близнецов, а потом Дэвина писать и считать, а когда выяснилось, что младший мальчик умеет петь, давал Дэвину первые уроки гармонии.