Но она не улетит. Она находится у Солинги, и Алессан сидит рядом. Он попросил всех выйти. Катриана повернула голову и снова посмотрела на него. Он был очень бледен.

– Мы думали, что ты умерла, – сказал он. – Мы видели, как ты падала, из-за стены сада. То, что сделал Эрлейн, он сделал по своей воле. Никто из нас не знал. Мы думали, что ты умерла, – повторил он через секунду.

Катриана обдумала это. Потом сказала:

– Я чего-нибудь добилась? Что-нибудь происходит?

Алессан запустил пальцы в волосы.

– Еще слишком мало времени прошло, чтобы сказать наверняка. Но я думаю, да. На улицах суматоха. Если прислушаешься, услышишь.

Сосредоточившись, она действительно различила крики и топот бегущих ног за окном.

Алессан выглядел неестественно подавленным, как будто боролся с чем-то. Хотя в комнате было очень спокойно. Кровать теперь казалась мягче, чем раньше. Катриана ждала, глядя на него, отмечая вечную непокорность его волос в тех местах, где в них постоянно зарывались его пальцы.

Алессан осторожно сказал:

– Катриана, я передать тебе не могу, как сегодня испугался. Ты должна меня сейчас выслушать и постараться все обдумать, потому что это имеет очень большое значение. – Выражение его лица было странным, и что-то такое было в его голосе, что она не вполне улавливала.

Он протянул руку и опустил на ее ладонь, лежащую на одеяле.

– Катриана, я не сужу о тебе по поступкам твоего отца. Никто из нас никогда не судил. Ты не должна больше так с собой поступать. Тебе никогда ничего не нужно было искупать. Ты такая, какая есть, сама по себе.

Для нее это была трудная тема, самая трудная из всех, и сердце ее забилось быстрее. Она внимательно наблюдала за ним, ее голубые глаза смотрели прямо в его серые. Его длинные тонкие пальцы держали ее руку. Катриана сказала:

– Мы приходим в этот мир со своим прошлым, с историей. Семья имеет значение. Он был трусом, он сбежал.

Алессан покачал головой, выражение его лица оставалось напряженным.

– Нам надо быть осторожными, – пробормотал он. – Очень осторожными, когда мы беремся судить их за то, что они делали в те дни. Есть много причин, кроме страха за себя, для того чтобы мужчина, у которого есть жена и новорожденная дочь, предпочел остаться с ними и попытаться сохранить им жизнь. Дорогая моя, за эти годы я встречал столько мужчин и женщин, которые уехали ради своих детей.

Катриана чувствовала, что вот-вот заплачет, и старалась удержать слезы. Она ненавидела говорить об этом. Этот вопрос был твердым ядром боли в сердцевине всех ее поступков.

– Но это было еще до Дейзы, – прошептала она. – Он уехал еще до сражений. Даже до того боя, который мы выиграли.