– Вы не представляете, – сказал Иоганн-Георг, залпом выпивший свою порцию и смяв картонный стакан в кулаке. Повторил: – Не представляете, что это всё для меня. Вы и кофе. И как мы быстро тут очутились, потому что я попросил. И что девочка вас увидела. И узнала меня. Всё сразу. Я когда-нибудь вам расскажу. Потом. Наверное. Если столько выпить смогу. Я бы сейчас заново разревелся как три миллиона девчонок, да нечем. Никогда не умел экономить, всё потратил за раз. Ладно. Идёмте к Тони. Но медленно и печально… тьфу ты, не печально! Но медленно. Мне надо привыкнуть… нет, не привыкнуть. Вырасти, что ли. Чтобы всё это поместилось в меня.

– Кофе охеренный у вашей знакомой, – откликнулся Эдо, просто чтобы драматически не молчать.

– Да, вполне ничего, – флегматично согласился тот.

Свернули на Якшто, прошли пол-квартала под, спасибо ему за это, больше не проливным, а моросящим дождём. Иоганн-Георг вдруг вцепился Эдо в предплечье, железной хваткой, до синяков. Сказал:

– Извините, но мне так легче. Буду пока держаться за вас. – И помолчав, добавил: – Двадцать четыре года меня здесь не было. Думал, уже никогда и не будет здесь, с вами меня. Я поэтому сейчас такой невменяемый. Ничего, не берите в голову, я быстро ко всему привыкаю, пройдёт.

– Как – двадцать четыре года? – опешил Эдо. – Мы же с вами всего пару дней назад…

– Да, наверное, – перебил его тот. – Пару дней назад что-то вместе делали, например, выпивали у Тони, не вспомню сейчас. Фишка в том, что я пропал субъективно. Только сам для себя. И это, слушайте, к лучшему. Не хватало ещё и для всех остальных пропасть. То есть всё равно херня получилась, но если уж выбирать, лучше так; собственно, я и выбрал когда-то. Получается, сегодня под утро. Слушайте, как же круто! Я сейчас ещё немного поиграю в мученика и, честное слово, обрадуюсь. Заранее страшно подумать, как.

– Да ладно вам, – невольно улыбнулся Эдо. – Видел я вас в радости. Ну, ужас, да. Но не ужас-ужас. Переживём.

На холм Тауро поднимались медленно, потому что Иоганну-Георгу – зная его, невозможно в такое поверить! – было трудно идти. То есть не физически трудно карабкаться в гору, дело было в чём-то другом. Эдо на каких-то участках натурально тащил его силой, причём, опять же, не сказать, что это было именно мускульное усилие, такого здоровенного он бы, пожалуй, далеко не уволок. А так шаг за шагом, понемногу, не останавливаясь, поднялись и вышли к ЗАГСу, а оттуда на улицу Басанавичюса, которая там в двух шагах. Тонино кафе Эдо увидел издалека, чего раньше никогда не случалось. Оказалось, оно становится видимым, когда окно нараспашку, а на подоконнике кто-то лежит.