Нелли языком не владела, однако с парочкой распространенных фраз дружбу водила: Aguila non captat muscas (Орел не ловит мух) или Medice, сurate ipsum (Врач, излечи себя самого!). Возможно, они не употреблялись с такой частотой, как Veni, vidi, vici (Пришел, увидел, победил), но все же.

Нелли отошла назад. Что же там написано? И вообще, что она сейчас разглядывала? Иллюзию? Волшебство? Или глюки у нее? А еще говорила, что не способна более удивляться.

– Своеобразная система безопасности, – внезапно догадалась Нелли. – Точно-точно, – шептала себе под нос, неторопливо переходя за призрачную стену.

Но как она работает? Наверное, лучше не знать и поскорее отсюда убираться, пока не появился разъяренный Александр. Поругаться можно и позже, а вот в Радлес можно и не попасть.

Нелли внесла очередной вопрос-загадку в список уже имевшихся и, выбросив Александра из головы, пошла к дороге. У нее появилась новая цель – разгадать все тайны Александра. Прежней же являлась обустройство его дома.

Трава сменилась гравием, гравий – сухой землей, и через некоторое время Нелли свернула налево, чтобы пойти вдоль полосы деревьев. Минут через пятнадцать полоса оборвалась, а между ней и следующей, тянущейся дальше, возник широкий пространственный коридор, призванный выводить путников из леса. В него она и вошла. И уже скоро оказалась на широкой, открытой местности и взирала на долгожданную проезжую часть в виде дамбы – небольшого искусственного возвышения, пролегающего параллельно лесу.

Спустя минуту, на дамбе стояла Нелли. А спустя недолгое время, поймав попутку и преодолев расстояния, она пересекала границу Радлеса.

Оказавшись в городе, Нелли поймала такси и доехала до «Красной метки» – до места, за последнее время ставшего дороже собственного дома. Ей не терпелось увидеть Зойла, расспросить его, как у него дела, поделиться последними новостями собственной жизни – всем тем, чем могла поделиться только с ним. В действительности, у нее была возможность связаться с Зойлом все то время, что она жила у Александра – Нелли могла ему позвонить, так как Александр угроз не осуществил, и телефон «домашний» не отключил – тот по-прежнему продолжал работать. Однако не хотела, не желала его беспокоить. Зойлу и без того досталось, он серьезно пострадал, что было большим преуменьшением – нападение едва не стоило Зойлу жизни. И все по ее вине. Еще одной подобной ошибки Нелли совершать не хотела. Да и не представляла, что ему сказать, она сама пребывала в неведении: что надумает Александр завтра, не изменит ли принятого решения. Находясь в подвешенном состоянии, думать, как успокоить другого, Нелли уже не могла. А Зойл, страдая комплексом героя, только и ждал благоприятного момента, чтобы подвергнуть себя опасности и никому ненужному риску.