Старик слегка обернулся, блеснул белесыми глазами и, оставив прежнее занятие, не спеша направился к ней.

– Что вы хотели? Вероятно, что-нибудь приобрести? – Морщинистое лицо, дряблая старческая кожа, седые редкие волосы – на вид ему было лет сто, однако говорил он четко и ясно.

– Я хотела узнать. Примерно месяц назад, может, чуть больше, я продала вам кольцо. Хотелось бы вернуть его обратно. Мне нужно знать, не продано ли оно.

– Какое кольцо? – Старик сузил и без того маленькие глаза. Он ей не нравился, было в нем что-то отталкивающее.

– Золотое, с небольшим изумрудом по центру в обрамлении бриллиантов.

– Не знаю, здесь столько подобных колец, – как-то легкомысленно отмахнулся он.

– Оно весьма примечательное, невозможно спутать с чем-то другим.

– И чем же оно примечательно?

– На нем была гравировка.

Старик заинтересовался.

– Вы должны меня помнить, – продолжала Нелли, – я приходила не так уж давно.

– Возможно, я что-то припоминаю…

– Я не вижу кольца на витрине.

– Значит, его уже нет.

– Нет, – опровергла сказанное Нелли, словно знала больше старика. Она занервничала. Нелли не могла потерять единственную вещественную связь со своими родителями. Не сейчас, когда появилась возможность этого избежать. – Посмотрите внимательнее, вы ведь не все свои приобретения выкладываете.

– Нет, не все. Но такие кольца мы вряд ли бы держали под замком.

– Очень вас прошу, посмотрите еще. – Нелли практически умоляла.

– Хорошо, я посмотрю. – Брякнув, старик ушел в соседнюю комнату, в которую вела приоткрытая дверь.

Нелли осталась ждать, не делая ни шага в сторону, молясь, чтоб драгоценность нашлась. Она корила себя за то, что не вернулась раньше, за то, что дотянула до последнего. Но когда? Когда ей следовало позаботиться о кольце? В перерывах между встречами с догмарами? С ней столько всего происходило, она и думать о кольце забыла.

– Это оно? – Нелли встрепенулась. Она не спускала глаз со старика, шедшего к ней со свертком в руке, который спустя мгновения он положил перед ней. Нелли с надеждой вгляделась в то, что лежало на мягкой бархатной ткани.