Нелли сняла с себя толстовку, надетую при выходе из бара, и привязала на талии. Проверила, закрыт ли внутренний карман, где лежал кошелок со всеми сбережениями, и уже приготовилась бежать, когда вдруг застыла. Это случилось снова. Случилось тогда, когда и не рассчитывала на что-то подобное, тем более по истечению столь длительного времени. Но вот произошло: Нелли ощутила вторжение. Нелли ощутила Его.

…и моментально разозлилась. Кто же это такой? Почему продолжает преследовать? Происходящее определенно не плод ее воображения, за ней действительно наблюдают и неизвестно по какой причине.

Нелли хотела разоблачения, раскрытия личности человека, за ней следящего. Хотелось увидеть его своими глазами и накричать, выплеснуть скопившиеся за последние месяцы негативные эмоции. Ее жизнь была разрушена: Нелли месяцами скиталась по стране, не зная посчастливится ли увидеть следующий восход солнца; страдала, голодала, жила в жалких лачугах; ни единожды находилась в шаге от гибели, недавно даже побоям подверглась. Сегодня, с вероятностью в девяносто девять процентов, лишилась единственной сохранившейся семейной ценности! И теперь появляется ОН, чтобы окончательно ее добить своим неадекватным, не поддающимся никаким объяснениям вниманием, а она даже не знает, кем он является! Нет, Нелли была не зла, она была в агрессивно-бешеной ярости!

Нелли глубоко вздохнула: нужно успокоиться. Она его не видит, но чувствует – полнейшая бессмыслица. Но еще бессмысленнее то, что Нелли не только ощущает прикованный к себе взгляд – она распознает окрас эмоций, испытываемых наблюдателем в этот момент: положительный или отрицательный. Прямо сейчас наблюдатель был взволнован и, кажется, разозлен. От чего бы так.

Нет, Нелли не должна упускать и эту возможность, она просто обязана узнать, кто ее преследует: он снова исчезнет, возможно, даже навсегда, а Нелли так и останется в неведении причин творящихся странностей.

А если он не человек? – мысль, заставившая бешено заколотиться сердце. – Если ее все же преследует догмар?

Нелли снова уговаривала себя остыть.

Нет, вряд ли. Зачем догмарам так долго за ней наблюдать? Тем более, когда было столько возможностей ее схватить? Например, тогда в библиотеке: они могли отыскать ее, спокойно проследив до «Красной метки» либо до ее дома. Да и сейчас незаметно затащить в один из закоулков, мимо которых она проходила. Что же получается, догмары так долго ее разыскивали, чтобы в решающий момент проявить терпение? Верилось слабо. Может Нелли и не знала природу их сущности, однако кое-что о них поняла: деликатностью догмары не отличались. Узнай в ней свою жертву, они давно как стояли бы перед ней, прямо как в ту памятную ночь. Нет, она была уверена: за ней следили не догмары, это был кто-то другой. И она обязана выяснить кто.