– Да, в наших архивах.

– Да-да… как он там пишет: «Возможно, счастье, что меня постигло, постигнет еще одного ferus… эти строки окажутся полезны для него…». Прямо про тебя писал. – Дей смотрел на Александра.

– Случай из ряда вон выходящий, – сухо продолжал Александр. – Ему не хотелось, чтобы настолько нетривиальное событие оказалось скрыто.

– Но, если я не ошибаюсь, неизвестный ferus не мог знать всего того, что ты нам только что рассказал, – заметил Ролан. – Все эти эксперименты. К этому моменту он с остальными ferus не общался. Тогда кто делал записи в дневниках? Крус?

– Да, – Александр подошел к ним ближе. – Крус был солидарен с другом в этом вопросе, поэтому описал все последующие события в отдельных журналах, планируя в дальнейшем спрятать их вместе с дневником.

– И где-то здесь должно прозвучать столь любимое всеми «но», – натянуто улыбнулся Кассиэль.

– Но об этом узнал мой отец, – не менял интонаций Александр. – Крус наведался к нему пару раз, что у отца вызвало подозрения: все-таки не любители мы ходить по гостям, пускай даже к «своим». А потому в следующее посещение Круса отец не выпускал его из поля зрения, благодаря чему смог заметить внезапный интерес гостя к хранилищу. С трудом, но после ухода Круса, отец все же отыскал то, что было им спрятано.

Ирония судьбы, не иначе: Илларион отдает приказ на уничтожение женщины с целью разлучения ее с ferus – Александр увлекается человеком. Расплата за грехи отцов? Кассиэль не склонен был верить во всякие там воздаяния, но сейчас лишь «кара небесная» и «что посеешь, то и пожнешь» приходили на ум.

– И что же Илларион? – поинтересовался Дей. – Теперь мы знаем, что ящик мог заколдовать только он.

– Илларион потребовал объяснений. Крус поделился с Илларионом своими мыслями, заявил, что тот совершает ошибку, скрывая от будущих поколений столь важную информацию, аргументировал свою точку зрения. И Илларион ее принял. Нашли этакий компромисс – спрятать дневники: вроде и важные сведения не утрачены, и добраться до них практически невозможно, – на одном дыхании выдал Ролан.

– Ты прав, Ролан, – одобрительно кивнул Александр. – Уж не знаю, насколько тяжело далось отцу принятое решение, но отсутствием дальновидности он не страдал.

– Что ж, очень мудро, – Ролан оперся локтями на колени. – Редчайшие сведения под замком засекреченного заклинания, и только лидер вправе решать что, зачем и когда.

– Лидер, который и сам ни о чем не в курсе, – не смог промолчать Кассиэль.

– Он мог забыть рассказать или не успеть, я не знаю. – Александр отвернулся и сделал пару шагов в направлении окна – невольная, единственно-позволенная себе слабость, сообщившая Кассиэлю об испытываемых Александром смешанных чувствах. – Возможно, он и не собирался ничего говорить. – Александр обернулся, снова бесчувственный и отстраненный, словно не он только что позволил пробиться гневу и раздражению сквозь маску холодной непроницаемости.