Только теперь страдали все.

Неказистый рослый захватчик – персональная охрана Ликерии, – стоявший рядом с ней даже сложно представить который час кряду, засуетился, затоптался на занимаемом квадратном метре. И не он один всполошился – преступники засуетились все: чаще подходили к окнам, через прорези горизонтальных жалюзи вглядывались в темноту улицы, раз за разом осматривали вспомогательные помещения бара, словно за прошедшую минуту, с их последнего визита, там могло что-то измениться.

Смутно, но Ликерия понимала причину столь резко возросшей активности – они ждали неких фэрус, а может, ферус. Не давеча как двадцать-тридцать минут назад Блондин заявил, что скоро к ним пожалуют «долгожданные гости» и предупредил, чтобы все были готовы к встрече.

Что за ферус? Ликерия даже не знала, как это произносится. Но если учесть, что именно ферус должны были «сожрать» Нелли, хорошего в них было мало. Однако, если отключить скептицизм и посмотреть на ситуацию с другой стороны – и сторона эта ей нравилась больше, – очевидно, что Блондину «гости» не нравились, потому возникала надежда, что ферус и были тем самым спасением, которого так ждала Ликерия, да и остальные заключенные тоже.

– Я хочу пить, – неосознанно пробормотала Ликерия, но ее услышали.

Страж остановился. Обернулся.

– А я хочу в теплую постельку. Может, поможем друг другу? – сказал в ответ, просверлив ее презрительным взглядом.

Ликерия примолкла. В воздухе явно витало напряжение. Неужели эти ферус настолько их беспокоили?

Они их боялись?

На глаза попал Блондин, купающийся в лучах сомнительной славы, хотя умело это скрывающий. Она не могла сказать, что мужчина напуган или трепещет от страха: черты лица расслаблены, в глазах равнодушие.

А пить все же хотелось, тогда как от ходьбы неприятного стражника у Ликерии кружилась голова. Ликерия старалась не привлекать к себе ненужного внимания – не следовало лишний раз напоминать о своем существовании психопатам. Однако она устала: тело закостенело, спина, прямая как башенный шпиль, затекла. В такой невыгодной позе она сидела с обеда: с тех самых пор, как пятеро мужчин, пришедших в бар поодиночке и в разное время, остались в заведении одни – как-то мягко и плавно из бара «вытекли» все посетители, а другие не появились.

Кости болели, душа переживала, вдобавок, несмотря на работу кондиционеров, ей стало душно. Она заерзала, стремясь размяться и сменить положение, как моментально, надавливая, на плечи упала мужская ладонь. «Сиди и не рыпайся», – говорили глаза, не одобрявшие ее своеволия. Вот ведь мерзкий. Теперь Ликерия даже пошевелиться не могла.