– У меня есть «что-то приличное».

– Не мешало бы носить хоть изредка.

– Зачем? Приличному суждено пылиться у меня в шкафу, та же участь ждет и эти.

Вот и сейчас Лисандр подсовывал ей очередное длинное платье непонятного бежевого или смертельно бледно – розового цвета.

– Не нужно, – говорила она.

– Тебе подойдет, – говорил он.

– Ты ошибаешься, – возражала Брина.

– Оно летнее, ты будешь в нем легкой и воздушной, – настаивал Лисандр.

В этот момент из примерочной, рядом с которой они стояли, перебирая многочисленные вешалки с одеждой, вышла девушка, одетая в это самое платье. На лицо ей было около шестнадцати, в этом платье – тридцать пять. Длина наряда из невысокой делала из нее карлицу, а широкие балахончатые рукава, болтаясь на тоненьких ручках, закапывали бедняжку в платье целиком.

К ней моментально прискакала дородная женщина, очевидно мать, и начала расхваливать сие креативное творение, словно подрабатывала здесь за полставки. И цвет, оказывается, дочери к лицу, хотя в действительности совсем ей не шел, сливаясь со светлой кожей и превращая девочку в моль; и фактура подходящая – об этом можно было спорить до бесконечности; и нашла еще множество несуществующих достоинств, что Брине подумала: может она другое платье расхваливает.

Несчастный ребенок. Неспроста у нее кислый вид и грустные глаза – она понимает больше матери.

– Ты – мужская версия этой женщины. – Брина посмотрела на Лисандра. – Пора перевоспитывать вкусы, Лисандр, – сказала, словно диагноз поставила.

– Ну,…у тебя ноги от ушей, тебе бы пошло, – ответил, но повесил платье обратно. Перевел взгляд на Брину: смотрел, смотрел – они рассмеялись, звонко и весело, и смех этот, неожиданно лучистый, обратил внимание Брины на его ясные карие глаза. Она и не думала, что Лисандр еще мог так искренне смеяться.

Покинув и эту лавочку, они свернули и снова зашагали вдоль многочисленных бутиков. Одежда, парфюмерия, аксессуары – все, что душе угодно.

Брина еще долго прибывала в хорошем настроении, только внезапно все изменилось. Она остановилась. Напрягла зрение. Внутри все застыло.

По левую руку тянулась знакомая стеклянная перегородка, поверх которой красовалась вывеска «Все для мужчин». Ей, как видение, пришла картинка: выходит Ролан и она рядом с ним. Улыбающиеся, довольные. Ролан оборачивается и вдруг видит ее, реальную, которая стоит сейчас в стороне, в то время как воображаемой Брины уже нет, она исчезла. В голубых глазах удивление, которое быстро сменяется радостью. Он идет к ней…

– Ты что-то увидела?

…видит Лисандра…останавливается. А в глазах теперь отвращение.