Жаль, что воспоминания пробудились так не вовремя.

— Мария, пожалуйста, отдай остатки письма, — мягко, но настойчиво произнес я приближаясь с каждым шагом, — Что ты прячешь за спиной? Отец мог написать там что-то очень важное… я хочу знать.

Выражение решимости в глазах Марии лишь усилилось. Что там такого мог понаписать Дмитрий, что его вдова так резко изменила свое поведение? Она чуть ли не с боем готова отстаивать это письмо, чтобы я его не прочитал.

Пока меня не было на кухне, Мария успела надеть кухонный фартук — розового цвета, с милыми плавными узорами. А ещё у него имелся кармашек на передней части. Туда Мария и положила некий предмет, что сжимала в кулаке. Предположительно остатки письма.

— Мария, — требовательно произнес я, подойдя совсем близко, — Отдай письмо. Пожалуйста.

Не хочу применять силу по отношению к ней. Не хочу. Однако я должен знать, что написано в письме. Это наверняка очень важно. Не только для Вадима Сабурова. Но и для Бога-Императора. А также и для всего человечества.

К сожалению, между нами и критически важными сведениями встала материнская любовь и страх за детей. А они посильнее Аномалии будет. Даже если направлены в неверное русло.

— Отдай письмо, — я требовательно протянул руку, — Прошу. Я не хочу его отбирать у тебя силой.

Золотистое сияние вспыхнуло на плечах и голове Марии. Быстро, словно огонь, разбежалось по всей поверхности тела.

— Вадим Дмитриевич Сабуров, — ровным голосом произнесла она, сглотнув слёзы, — Прошу, отправляйтесь в свою комнату делать уроки. Нечего вам читать опасные еретические тексты, способные смутить ваш юный разум. И направить по ложному пути.

Официальный тон пошел. Ну ладно.

— Мария Афанасьевна Вышнегорская, — также официально произнес я, — Отдайте мне письмо моего отца. Я хочу знать его предсмертную волю. Или…

— Или что?

— Простите, но тогда мне придётся его забрать…

Мария владела духовкой на очень хорошем уровне. Как бы у неё не оказалось в запасе некой боевой техники по типу врачебного боевого искусства…

— Боевая техника домохозяек: Сковородка и скалка! — воскликнула Мария.

Ну вот, как и я опасался… В этом мире все умеют драться. Даже домохозяйки и уборщицы владеют боевыми искусствами. И каждая своей особой техникой.

Сковородка и скалка словно сами собой прыгнули с кухонного стола в руки хозяйки, притянутые духовкой. Она приняла боевую стойку, готовая вступить в бой ради блага семьи. Пусть и даже с членом этой самой семьи.

— Вадим, сынок, пожалуйста… не вынуждай меня делать это! — сказала Мария. Мягко, но в тоже время твёрдо, — Я не хочу с тобой драться… Не хочу делать тебе больно.