– Не стоит начинать беседу с таких аргументов.

Он бросил окровавленное полотенце в таз. Натан вздрогнул, не ожидая, что пленник заговорит первым. Он вообще не верил, что тот заговорит – при такой-то молчаливости. Комиссар перевел взгляд со скулы на ожоги, с ожогов – на пальцы и ребра. Незнакомец должен был хотя бы стонать, но боль, которую он сейчас испытывал, выдавало только его частое прерывистое дыхание.

– Ну и как вам аргументы? Убедительно?

– Трата времени.

Взгляд у незнакомца был немигающий, как у змея, и такой оценивающий, что Бреннон на миг почувствовал себя восемнадцатилетним рекрутом, которого сержант-вербовщик осматривал, как скотину на ярмарке. Комиссар стряхнул неприятное воспоминание.

– Кто вы такой?

Пленник молчал.

– Имя, фамилия, дата и место рождения, род занятий?

Молчание.

– Адрес проживания?

Молчание.

– Мы можем вернуться к прежним аргументам.

Губы незнакомца дрогнули в усмешке.

– Мы ведь не в участке, – сказал он. – Вы можете наконец спросить о том, что вас интересует.

– Я спрашиваю, – процедил Натан.

– Нет.

Повисла тишина.

– Что – нет? – уточнил Бреннон. – Вы будете отвечать на вопросы?

– На идиотские – нет.

Комиссар тоже помолчал. Он таких ершистых уже видел – речь с особым мягким выговором (кстати, что у него за странный слабый акцент?), дорогая одежда, манеры и руки, явно незнакомые с тяжелым трудом, выдавали в ночном взломщике джентльмена. За долгие годы Бреннон приучился отличать их почти по наитию, как собака – по запаху.