Я сомневался, что сумею украсть Указ у человека подобной силы. Мне не хватит духа. Но не может же быть, чтобы у отвратного и бешеного старикашки не осталось за спиной ничего из выполненных контрактов, из Указов, которые он получал в юности, зрелости и перерос со временем?

Я до боли в глазах вглядывался в пространство над головой старейшины сектантов, пытаясь увидеть там то, что выгорело в пепел десятки, а может быть и сотни лет назад.

И увидел.

Серые, едва заметные линии, соединяющие десяток таких же бледных символов языка Древних.

И едва увидев их, тут же отправил в пробой свой дух, проверяя возможно ли это вообще?

Возможно. Синеватая пелена портала, не пропустившая через себя технику Сама, осколки его мечей и кровь убитого ученика старейшины, не остановила мой дух, как не останавливала она наши голоса.

Вот только дух мой коснулся древней печати и исчез без следа.

Я стиснул зубы. Ничего. Это хотя бы шанс. Для меня нет особой разницы, кого убивать Указом, слабую Закалку или сильного Воина. Ну, я так думаю. Или утешаю себя. Тяжесть на плечах я ощущаю лишь тогда, когда пытаюсь наложить свой Указ на того, кто близок к вершине этапа Воина или и вовсе стал Мастером.

Но вот кража…

Кража не раз позволяла мне обойти это ограничение.

В первую свою встречу с сектантом я не умел ещё проворачивать подобное. Во вторую, когда проходило испытание Стражей, я сомневаюсь, что там вообще можно было сделать подобное, ведь со мной сражались какие-то марионетки или воображаемые образы, которые создал дух испытания. Но здесь… Здесь у меня есть шанс, пусть эти Указы и построены по совсем другим законам.

Я ударил по струнам, вырывая из них жалобный и протяжный стон.

Старик что-то продолжал говорить, кажется, по-прежнему грозил карами, рассказывая, какие пытки нам предстоят. Мне было плевать.

Сам тоже что-то кричал за спиной, командуя своими людьми. Плевать.

Плевать было даже на то, что дважды в спину прилетали техники, заставляя амулет на груди теплеть.

Я весь отдался своему таланту, в попытке нащупать, коснуться, ощутить частичку давно угасшего духа в чужом, сектантском контракте. Лишь проводил по струнам кончиками пальцев, провожая запутавшийся в ветвях деревьев ветер печальной и простой мелодией.

Сейчас на вершине скалы, над лесом жетона стояли только мы вдвоём. Я и уродливый старик с посохом.

Не знаю сколько времени продолжалось это видение. Но в конце концов я сумел уловить что-то смутно различимое в давно истлевших линиях печати и влить в них дух.

И тут же мне плечи легла тяжесть. Пока ещё едва ощутимая, но она явно показала, что я потратил на попытки очень и очень много духа и его запасы вот-вот покажут дно.