С любовью и нежностью взгляд ее упал на человека, который лежал перед нею.

Как слепое пятно…

Сначала она так и подумала, пока еще была собой, пока смотрела на себя, как на человека, которому все это снится. Но мысль ушла – и прошло головокружение. И она быстро забыла о той Маньке, которая просыпала все самое интересное. Той как будто не существовало, вернее была, но в огромной черной дырой, в которой мерк свет.

Неясные его черты проступили, и она увидела, что это мужчина. Высокий, худой, с черными волнистыми волосами, в какой-то степени изящнее, чем положено быть мужчине, но холеный и жилистый, с очень длинными пальцами, точно у пианиста, с твердыми сбитыми ягодицами и крепкой грудной клеткой, с длинными ногами и нежной, как у ребенка розоватой кожей на ступнях. Пустые глаза, слегка закатившиеся, зафиксированы открытыми. Вывернутые наружу веки пугали, но лишь на мгновение – и ту Маньку, которая внезапно узнала своего ближнего – носителя матричной памяти. Но другая, удобно устроившись на подушках, не раз видела его таким. Теперешняя любовалась крепкими мышцами мужа, ровными белыми зубами, со вставленными между ними стальными удилами. Нос прямой, классический, пожалуй, острый…

Ему бы еще венец терновый и колючую проволоку вокруг тела – вылитый Спаситель!

Там, над переносицей, все еще оставалась маленькая дырка от иглы – ею проткнули совершенно ненужную железу, иногда называемую «третьим глазом». Под полной заморозкой. Так выстрел «из пистолета» не вызывал боли, показываясь, как приятный зуд, от которого свербело тело, щекоча внутренности. Такая операция помогала вампирам разобраться в себе и разорвать связь между двумя людьми, защитив избранного. Проводили ее не каждому, только в том случае, когда другие заклятия не работали должным образом. Ни один чужой образ после такой операции уже не мог проникнуть в сознание и увлечь за собой. Чужие, после такой дырки, отваливались вместе с проклятым. Званых всегда много: каждый хищник в овечьей шкуре со стороны чудовища мог проникнуть на пир, не настораживая против себя, но избранных было мало – их выбирал сам вампир. Это была опора, каждый член клана связывал себя клятвами, полагая перед братьями и сестрами душу и имея тайную речь на незнакомом языке. Чтобы не ускользали и приносили пользу полезные способности и таланты не там, а здесь, и не уходили безвозвратно с проклятыми в Царствие Небесное.

До наложения заклятий мало кто подозревал, что человеку подвластны сокровища, которым не было объяснений. Но внезапно, упрятав себя от надзирателя, он становился обладателем бойких флюидов, которые характеризовали его стороннему наблюдателю лучше, чем думал о себе сам. Обычно, флюиды, рассказывающие о талантах человека, принимались, как должное. Но практика показала, что видимую гениальность все же лучше было не трогать: в ее облачении человек смотрелся, как жемчужина – но лишь единицы могли реализовать талант. Стоило кому-то высказать недоброжелательные рецензии, как талант вдруг ни с того, ни с сего улетучивался…