В полумрак зашторенной и приготовленной к наложению Проклятия гостиной вернулись вампиры, терпеливо дожидавшиеся своей очереди в соседней зале. В предвкушении наложения, которое еще называли Обрядом Очищения и проводили всякий раз, как только другой вампир пропускал слова мимо ушей, глаза их лихорадочно блестели, высматривая в толпе двух деревенских девушек, которые разительно отличались от вампиров и одеждой, и телосложением.

Одна из девушек, та, что помладше, вела на поводке черного кобеля.

Крепостничество отменили – уж слишком многим вампирам пришлось отвоевывать свое право называться свободным гражданином, но многие из людей, в силу тех же проклятий, привыкшие безропотно полагаться на своего господина, радовались возможности добыть его благословение, записывали и себя, и свое потомство на имущество господина. Не сами, конечно. Все же, за последнюю тысячу лет многие вампиры так привыкли иметь под рукой домашнюю рабочую силу, особенно, если состояние было таково, что платить не имели возможности, что не упускали случая, если выпала возможность «купить» раба. Сами вампиры мифы о себе не развенчивали, нет-нет, да и проявляя чудеса настоящей щедрости, о чем тут же становилось известно каждому в государстве, привлекая простодушных. Девушек привезли так быстро, что не приходилось сомневаться в их связи с одним из вампиров: испуганные и озирающиеся лица розовощеких простушек, в сравнении с бледными и худыми лицами вампиров, излучающих одну лишь любовь, были обращены с вниманием и надеждой только к одному, признавая в нем своего господина.

Маски вампиров, обычно при полном безразличии протестующие против насилия, настолько сильно не соответствовали настоящим их лицам, жаждущим крови, что из полупрозрачного марева проступали настоящие черты, в которых угадывались худые, обтянутые кожей черепа и саблезубые клыки, способные перекусить шею человека. У некоторых клыки спускались до подбородка, и, похоже, девушки были напуганы до смерти, что только распаляло толпу. Кровь телесная, восстанавливающая некоторые элементы в организме, которую подавали в некоторых домах как биологическую добавку к завтраку и как деликатес к праздничному обеду, не шла ни в какое сравнение с предстоящим пролитием крови плотской, которую вампиры предчувствовали всем своим сознанием, испытывая невероятное возбуждение и прилив сил.

Сказал Спаситель: «На суд пришел я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы!» По правую и по левую руку разделились овцы и козлы, одни для жизни вечной, другие для геенны огненной – кто не с Ним, тот против Него, привести и избить перед Ним. Кровь и Плоть Спасителя ели и пили, чтобы очистится от греха и судить.