– Ты почему не сказал, не предупредил? – глаза Ее Величества пылали гневом.

– Да не было там никакого серебра! – воскликнул Его Величество, напуганный больше Ее Величества, рассматривая представший перед ним склон, усыпанный трупами, которых с каждой минутой становилось все больше.

– Ну да, с неба свалилось! Из тучки! – сквозь зубы процедила Ее Величество.

– Что? – не выдержал Его Величество, срываясь. – Ты меня обвиняешь? Меня?! Я как дурак всю неделю пытаюсь наладить отношения, а ты… Все обернула против меня! Откуда мне знать, что у вас у всех на уме, если я такой же человек, у которого отняли душу! Спроси себя, что мне сделать, чтобы ты мне поверила?

– Умри, если хочешь, со своей мразью! – с дрожью и слезами в голосе проговорила Ее Величество, уставившись на опушку леса, на которой столпились люди, напуганные превращением оборотней в зверей и противодействием земли. Многие из них бросились бежать вслед за оборотнями, но раненные звери, выпущенные на волю, приметив человека, прыгали и подминали его под себя, разрывая горло с одного раза. Ее Величество заметила, что некоторые люди воровато оглядывались и, нырнув в глубину проклятой земли, обходят ее по краю. – Смотри, как быстро люди предают! Всех перебью, твари!

– А ты хочешь, чтобы они в любви объяснились, после того как на глазах у них умирают такие же, как они? Проклятие ваше сработало! Вы же их забирали, даже имя не спрашивали, где их теперь искать собираешься? – оскалился Его Величество, заметив, что Ее Величество кусает губу – верный признак бессилия. – Объявите людям, что каждый, кто убежит с поля боя, будет рассматриваться, как предатель! Вся его семья пострадает, – приказал он, собрав некоторых оборотней, которым вменил расстреливать каждого, кто дерзнет повернуть назад или углубиться в чащу проклятого леса, скрывшись из виду. – Возьмите их в кольцо! Приведите еще людей! И приготовьте бомбы и мазут, мы ее перекопаем с воздуха!

Впервые за неделю Ее Величество взглянула на Его Величество с благодарностью. Такого Царя боялись, такой вызывал благоговейный трепет.

К людям на опушке потянулись еще люди, окруженные оборотнями, которые при приближении к земле рассеялись в линию. Люди, которые пострадали не меньше оборотней, с той лишь разницей, что от полученных ран не умирали, готовили связки динамита, поджигая и забрасывая их в глубь земли. Подвезли еще напалма, но лес не горел – ливневый дождь промочил деревья за несколько минут и прикрывал лес от огня. Низкие тяжелые черные тучи встали над лесом, раскручиваясь в огромную воронку. Снаряды то и дело сносило в стороны, на головы своих же бойцов и тяжелую технику. И сколько бы ни пытались вычислить траекторию, как только полет направлен был с учетом ветра, снаряд летел точно в цель – но без поправки на ветер, который разворачивал его будто магнитом. Часть снарядов сбивалась на лету точными ударами молний, будто кто-то шутя играл с ними в войну. Между проклятой землей и армией образовалась чистая линия фронта, образованная ветром, который сшибал с ног и откатывал врагов назад, словно бойцы и артиллерийские орудия были пушинками.