Итак, говорит он: «Мы уничтожаем закон верою? Никак! Но закон утверждаем!»

Но! Если Закон существует независимо от нашей объективной реальности, нуждается ли он в утверждении – и уж тем более верой, которая говорит: он где-то там есть, я не знаю где, но мне кажется, что он вот такой?! Закон не станет от «кажется» таким, каким он кажется этой вере. И Ночь вышла и сожрала народ один за другим. И нет знаний, кроме как у вампира, который приходит Ночью, и убивает ими человека. А такие, как Павел, вырвались вперед планеты всей, и стали на голову выше. Отсюда страх: Павел – бездарная нелюдь, кровопийца, убийца, Зверь, который рыщет, чтобы напиться крови. Он не может поднять проклятого, он не может унизить вампира, он не может снять иго с человека, как только сказать ему: терпи! Но может сделать проклятым и вампиром. Правильно, вампир не закроет глаза. Какой вампир не похвалит человека, который не ищет своей выгоды, и все, что имеет, отдает безо всякого сопротивления? Вампиру всегда хотелось иметь раба, который бы поднимал его, ничего не имея. Как крепостные, которые поднимали помещика, или феодала, или рабовладельца. Но разве оценит? Стоит ему отвернуться, и он не помнит не имени раба, ни его лицо. А кто такой Авраам? Почему я должен искать с ним родства или чтить его? Он такая же легенда, как те, что есть у каждого народа. Нет ни записей, ни достоверных фактов о том, что он когда-то жил. Как и о его сыновьях, разделившихся по коленам. Это легенда. Но это единственная народная легенда, которая утверждает, что человек произошел не от Бога. И поэтому ее приняли.

Но, если мое сознание – частица божественного «я», которую Дьявол сотворил и дал землю, то разве я не произошел от Бога? Я и душа моя – маленькие образ и подобие Дьявола. И разве неверным станет утверждение, что прародители мои Кий, Щек и Хорив – потомки Дажьбога, Роси и Живы? Мы – дети вселенной. И с какой стати какой-то господинчик приходит ко мне, и начинает придумывать для меня законы, пытаясь утвердить веру в самого себя, если законы правят миром с сотворения мира? Именно правят, потому что я – лишь подобие вселенной, которая существует со дня сотворения.

И вот приходит Маня, смотрит на нечисть – и пьет Закон, как живую воду. И мрут драконы, и облетают вампиры, и всем не по себе…

И пришел День, мерзость никуда не делась, но ее стало видно.

А ночным тварям это надо? Она тянет на себя Ночь, как покрывало, и они предстают голые.

Да, вампиры убивают, как мерзость Дьявола. Вот я и моя барракуда, на нас наложили Проклятие и Зов – и получилась нечисть, и получился проклятый… Смерть действительно необычная, не подкопаешься. Кто поверит человеку, который во время убийства был не в себе, а потом и вовсе стал невменяем?! И что вроде бы такого, если люди поплакали или поматерились над человеком?! А слова вдруг обрели плоть и закабалили человека, уничтожив его самого, или подменив одну личину другой.