– Между тобой и Благодетельницей стоит все народонаселение государства! – напомнил Дьявол. – И это народонаселение не будет с тобой церемониться. Два пути у тебя: вернуться и умереть, или забить насмерть всех, пока не одолеют. Достойная была бы смерть! Я бы так и сделал.

– Я же не собираюсь убивать Благодетельницу… Согласна, за Кикимору и Бабу Ягу, наверное, мне положено какое-то наказание… Устроила самосуд… Но я защищалась! Они даже не люди, как оказалось, а не пойми что, две безумные старухи… Но смерти я точно не заслужила. Я не животное, в конце концов, чтобы со мной так поступать!

– А чем вы отличаетесь от животных? – усмехнулся Дьявол. —Разве что руки приспособлены к рыночным взаимоотношениям да хвост вышел в люди, но принцип выживания тот же. Было человеку одиноко, и дал ему душу и ближнего, а не учел, что наложение двух земель, которыми образуется пространство, позволяет человеку мастерски видеть выгоду. Животное территорию глазом зрит, и человек глазом, а того не понимает, что глаз у него четыре. Смотрит на огород соседа и в мыслях уже занимает его территорию. И это не человек виноват, это свойство земли заполнять собой все пределы. И если у человека еще какой-никакой тормоз есть – другой человек, который болью останавливает его, то нечисть ездит без тормозов. Не имея души, человек хуже животного. Высокоразвит, не спорю, я предполагал сделать его похожим на себя, и сразу понял: а Бог-то не самое благородное существо – он территорию свою метит.

– Мне чужого не надо! – осадила Манька Дьявола.

– Надо. За тем и идешь, – парировал Дьявол. – Жизненного пространства захотелось.

– Я за своим иду! – взорвалась она.

– Уже не твое. Мешают, значит, оспаривают, своим бы никто не помешал пользоваться.

– Я не буду… Убивать… Людей! – гордо произнесла Манька.

– Тогда иди домой, если не можешь ответить мучителю взаимностью! – Дьявол развернул Маньку лицом на восток. – Вот он – момент истины!

Избы, которые шли впереди, притаптывая снег в широкую дорогу, заметив, что Дьявол с Манькой препираются, повернулись и приблизились, и Маньке показалось, что и они смотрят на нее с осуждением. Она почувствовала, что из глаз вот-вот хлынут слезы: неужели все было зря?!

– Не пойду! – упрямо выдавила она, обойдя Дьявола.

Избы, решив, что инцидент исчерпан, побреди вперед. Дьявол, замыкая процессию, побрел за нею.

– Тут такая каша намечается, – проворчал он. – Если кто-нибудь из оборотней сообразит, что ты – душа Его Величества, ни за что не откажется украсить венценосное чело своим неотступным призывом. Нечисть – она с умом дружит. Вот уж я над обоими посмеюсь! – язвительно высказался он, и замолчал, поглядывая в спину с сочувствием.