Она неторопливо дула на кружку с чаем, остужая кипяток. Чай на живой воде быстро восстановил силы, спать расхотелось. Справа от реки, с южной стороны, внизу, километрах в тридцати, она заметила огни двух небольших селений, над которыми стояло едва видимое зарево от огней. Ей стало грустно. Она так давно не была среди людей. И сразу же вспомнила, что скоро Новый год, и что на Новый Год ей никогда-никогда не дарили подарки. Раньше она старалась о празднике не вспоминать, но сейчас все было по-другому, и когда заметила небольшую пушистую елку недалеко от изб, сразу представила ее нарядной, подумывая о том, чем бы ее украсить и какие подарки приготовить избам и Дьяволу. Неплохо бы побывать в тех селениях, заработать денег. Обычно в таких глухих селениях жили старики да старухи, доживающие свой век, но им платили пенсию, поэтому они исправно платили, без обмана.

И сразу же вернулись тяжелые мысли…

Конечно, лес можно было и в избушке проскочить, но как управлять избами, она не знала: избушка сразу же садилась и ни в какую дальше не двигалась, разве что в печь за хворостом. И еще плохо: ни посох, ни обувь в избах не снашивались. И каравай как будто становился тверже – или она только так думала?

Теперь, когда она знала, что Благодетельница вампир, в предпринятом мероприятии она уже сомневалась.

Но по большому счету дела надо было доводить до конца.

Только вот оборотни…

В голове не укладывалось, что люди могут войной идти на человека, просто лишь потому, что самая злобная кощеиха углядела в ней соперницу. И как человек мог быть одновременно и человеком, и зверем? Или вампиром? Но много примеров находила, когда только так можно было объяснить, что происходит с человеком, когда он остается не с себе подобным.

Сосед у нее…

Сначала не поняла, почему он все время избитый ходит. Синяки по всему телу, и то ногу сломал, то ребро. Было, что в больницу его отвозили. И заприметила, что происходит с ним что-нибудь каждый раз, как сын у него из города приезжает.

Сыном сосед гордился, доходная служба, и с виду ухоженный и прилизанный, жена хорошая, тихая, незаметная, словно мышь. В детстве Манька помнила его сопливым и злым – постоянно к ней цеплялся и изводил разными обзывательствами.

И как-то раз вдруг услышала, что сосед будто стонет, и повалилось что-то у него во дворе. Перемахнула через забор и распахнула двери в сени, а там… Сын бьет отца, да с таким удовольствием, будто чай в прикуску с сахаром пьет, а сосед на полу валяется, весь в крови.

Схватила она лопату и заорала сыну, что есть мочи: «А ну отпусти, тварь!»