– Вечно народ придумывает героя, который с папахой и саблей на коне спасет из заточения угнетенных, – усмешка проскользнула на его губах, на которых запеклась кровь. Дьявол внезапно стал плотным, существующим физически, теряя человеческие очертания. С обеих сторон губ свешивались клыки, спускаясь до подбородка, весь он покрывался какой-то слизью, из-под которой проступила металлическая чешуя, тело вытянулось, превращаясь в тело дракона, голова покрылась наростами и шипами.

– А избы?! Мы же их вместе лечили! – торопливо напомнила Манька, испуганно вскрикнув. – И Бабу Ягу помог мне превозмочь!

– Избы – достояние государственное, но к чему она нам? Разве дети мои живут в доисторических избах? – бесстрастно и зловеще ответил Дьявол. – А Баба Яга слишком многим мешала! Она была проклятой, и не одну душу держала за горло, которых ты выносила отсюда, диктуя через них моим совершенным творениям свою волю. Ты не можешь отрицать, что она имела склад боеприпасов: огонь, вода, черти… Разве это свобода? А если о дочери беспокоилась, почему подарок не развернула? Ковер-самолет, не ступа! Это ты мне ответь, почему я, Бог Нечисти, сопровождал тебя так долго и терпеливо? Ты хоть понимаешь, кто я? Я – Дьявол! У меня миллиарды таких, как ты, заключены во тьме!

Манька молча отступала. Испуг перерос в животный ужас. Тело стало ватными.

Дьявол перестал быть тем, кого она привыкла видеть. То был не Дьявол, а страшный змей о ногах и рогатой голове, и страшными лапами, с когтями в четыре ее пальца, а за спиной был уже не плащ, а перепончатые крылья, которые бились об пол избы. Весь он покрылся чешуей, противной с пупырышками кожей и шипами. Он стал большим, и стал бы еще больше, если бы позволили размеры подвала, который изба забила хворостом, разными новыми бочонками, пчелиными ульями и небольшой мельницей с жерновами, со следами муки, но пространство исказилось и снова стало больше, чем оно было, выказывая Дьяволу почтение и оставляя место для маневра. Из пасти страшного крылатого полузмея-полудракона вылетел смрадный огонь, и огненная слюна падала на пол, когда он произносил слова, и пол дымился.

Манька прижалась к стене с вывернутыми от страха внутренностями, краем глаза заметив, как корчится в огне ее отражение. Все ее тело сотрясла дрожь – дальше пятиться было некуда.

– Разве могут мои дети жить спокойно, если есть что-то, чего они должны бояться? Я знаю, где лежит крест! Он у нас за спиной! – продолжал громыхать Дьявол скрипучим страшным голосом, который разрывал ушные перепонки. Бранные слова вырывались из его пасти вместе с огнем. Он медленно приближался, скользя между хозяйственной утварью, сметая ее в сторону.