До полнолуния оставалось меньше недели, но Маньку это уже не волновало.

– Спи, завтра избу-баню проверю сам, а потом надо к битве готовиться, будем в осаде сидеть. Если не отобьемся, надеюсь, что у изб ноги длинные, убежим от оборотней, царство-государство большое, есть, где схорониться, пока луна на убыль не пойдет.

И впервые за последние три недели Манька рассмеялась, представив, что бегут они от стаи оборотней в избушке, прямо как флагманы на корабле, бежавшие с поля битвы.

– Побежали бы! – улыбнулась Манька. – А то сядут, как две клуши на насесте…

Жил в Маньке страх, но так далеко, что не достигал сознания: выползал из чрева и подкрадывался к сердцу, но голос разума заглушал сердечные волны, отбрасывая назад в чрево. Был у Маньки Дьявол, Господь всей нечисти, который решил собрать свою жатву для Страшного Суда ее руками. Немалая отмерена была нечисти жизнь, милосерд был к ней Дьявол, но не была она бессмертной, и не знал Дьявол жалости, когда приходило его время. И умереть ей было не страшно, потому что там, наверное, она снова встретит Дьявола.

Глава 21. Валюта Дьявола

Глава 21. Валюта Дьявола

На утро она проснулась, относительно здоровая, вышла с полотенцем и мылом к колодцу во дворик, образованный избушками. Засмотрелась на стаю волков, которые резвились недалеко от избы, соображая, бежать в избу или кинуться в предбанник, ибо до него было ближе, отступила назад, запнулась за камень и растянулась во весь рост.

Дьявол засмеялся, не проявляя никакого сочувствия.

– М-да, какой уж из тебя боец? Это… я их позвал. Они предупредят, когда оборотни перейдут границу леса. Ты не бойся, они землю слушают и человека на такой земле не тронут.

Банька, как ни странно, топилась, ожидая, что Манька сделает ее счастливой. Изба дымила печкой, тоже не сомневалась, что Манька не откажется от угощения, и запахи неслись такие одуряющие, что Манька подавилась слюной. Может, опять ждала в гости водяного…

Она бочком, искоса присматривая за стаей, прошла в избу-баню, прогрелась, напарилась, выбежала, нырнула в реку, проплыла от одного берега до другого и обратно, еще раз напарилась и еще раз переплыла реку, и вышла на обычную утреннюю пробежку, чтобы снова завершить ее баней.

Бежать на виду у волков Манька ни за что не хотела, и первым делом отправилась к Дьяволу на откровенный разговор.

Разговор она продумала еще в бане.

Дьявол не обратил на ее страдания никакого внимания. Он острее затачивал стрелы, окуная наконечники в расплавленный белый металл, в котором Манька, к своему несказанному удивлению и такой же несказанной радости, узнала серебро.