Может, ее тянуло к людям?

Вглядываясь в их лица, Манька пытаясь понять, чем же она-то хуже, где и как они понимают, что она одно, а они другое? Она долго жила среди них, но они не приняли ее, и, может быть, ее проблема была в том, что она не умела искать радость, которую они считали радостью? Или она и в самом деле, имея комплекс генерала песчаных карьеров, так и не поверила, что нужна обществу, и дело совсем не в Благодетельнице, может быть, все дело в том, что она ищет спасение там, где его нет, и еще не поздно протянуть им руку?

Стемнело.

Только отсвет костров и неугасимый огонь, зажженный на крыше, освещал веселые и уверенные лица, которые показались Маньке много человечнее, чем ее собственное.

Она оглянулась.

Дьявол сидел на тахте, полуприкрыв глаза, и вглядывался в такую даль, которую она объяснить себе не могла. Не многие хотели бы оказаться на ее месте, рядом с тем, кого боялся весь белый свет. Для людей Дьявол был символом наказания, устрашением, угрозой. И только уверенность, что он заперт в Аду, как простой смертный, который по непонятной причине передал свои полномочия не поклонившемуся ему Спасителю, который уже две тысячи лет собирал всех в том же Аду, чтобы судить всех разом, тешили самолюбие, отодвигая Дьявола куда-то, откуда он не смог бы человека достать. Но он был, настоящий – Земля и Небо, нисколько не постаревший, как встарь, имеющий подход к каждой нечисти, играющий то в одни, то в другие ворота, паскудно издевающийся над той и над другой стороной, способный показать все царства земли в мгновение ока, затворивший врата Рая и отверзший врата Ада…

Слабое утешение, когда жизнь висит на волоске.

Она вдруг подумала, что ей нравится Дьявол, и чтобы он не говорил, она не могла представить, что он способен не любить землю, потому что земля любила его, и каждый, кто жил в его земле, жил в согласии с Дьяволом.

Кончиками пальцев Манька провела по месту, где с другой стороны застряла пуля.

«Не долго мне пришлось бы жить среди них!» – подумала она, прислушиваясь к тому, что делалось внизу. Сомнения разом оставили ее. Да, она умрет, но одного, а то и трех оборотней заберет с собой – и пусть ее ближний – вампир, который проклял ее до Судного Дня, им не будет покоя. Вряд ли она будет сидеть на могилке и охранять аршин земли, который принадлежит и будет принадлежать Дьяволу…

Крест крестов на груди пылал, пульсируя и слегка обжигая тело, но золото было холодным, как лед. Манька чувствовала, как прислушиваются к каждому движению за пределами стен избы, молчаливо и грозно. «Только бы не встали!» – подумала она, понимая, что если избы выдадут себя, то война начнется с этой самой минуты.