Дьявол кивнул головой, и Манька поняла, что он не против непрошенного гостя. С одной стороны, она ему доверяла, но с другой мог и пошутить. На всякий случай она прихватила в одну руку кинжал Дьявола, в другую серебреную стрелу. Повернула колечко в стене, и в полу открылась потайная дверца, которую нельзя было заметить: половица открывалась полностью.

Оттуда вылез старый старичок с круглыми глазками под широкими сросшимися седыми бровями, с широким бесформенным носом-картофелиной, с седыми спутанными волосами и растрепанной бородой, в которой застряли репьи и сучки. Видимо, бежал по лесу. В руке у него был кривой деревянный посох и холщевая пустая котомка. Одет он был в рваную в заплатах рубаху в горошек, подвязанный вязаным пояском с кисточками, в поношенный и замызганный полушубок, широкие холщовые штаны в такой же горошек, заправленные в портянки, в лаптях, сплетенных из лыка и подшитых берестой. Ростом старичок доходил ей аккурат до плеча.

Приметы современного времени подивили: медные серьги в ушах, оловянные перстни по штуке на палец, увешанный медными и железными цепочками. Но было на нем немного золотых украшений: маленькая пуговица на рубахе и, кажется, золотой зуб, который неестественно сверкнул, когда он улыбнулся во весь рот широченных припухлых губ. Странный гость, вроде человек, но чувствовалось в нем что-то нечеловеческое, как в водяном.

Со старика на пол полилась струями вода. Он снял с себя одежду и отжал ее. Даже семейные трусы, которые он снять постеснялся, были у старика в горошек. Сразу бросилось в глаза, что Дьявол для гостя недостаточно хорош. он посматривал на него искоса, хмурился и обижено выпячивал губу.

Старые знакомые – и чего-то не поделили, догадалась Манька, не было между ними мира, но и вражды тоже не было.

– Ты, Манька, шибко медная! Убить надо, и поделом! – проворчал старичок, рассматривая стрелу в ее руке, Голос у него был приятный, мягкий и не старый. Прозвучал таинственно, завораживая, будто поманил куда-то.

– Поговори мне еще! – перебил его Дьявол. – Тебя бы в баню: отмыть, шелуху отодрать и безопасным сделать, а то в одном глазу слеза, в другом ерунда, а в третьем… А третьего как не было, так и нет! Стреляешь все так же противно не метко?

– Да когда я стрелять-то умел! – изумился старичок. – Разве что по водицу сбегать! Но и тот хорош, кто воду поднес. Коли рана ни в грош, лечись водой, кто хошь! Бросил меня тут и забыл. Сам бы с мое помотался по свету, – обижено укорил он Дьявола. – А если ты про этих… – мотнул он головой, – то я все больше бью по черепушке, по черепушке. Только сила во мне не та, – посочувствовал он себе.