Оборотни лезли, как муравьи. Порядка десяти заняли позиции на гребне.

Прилетел вертолет, с него спустились веревки, несколько десятков бойцов скатились вниз, на гребни, сразу вставая на колено и начиная стрелять. Манька и Борзеевич едва успевали уворачиваться от пуль, и хватать одного из противников, чтобы прикрыться им. Дьявол пришел на помощь, время для них замедлилось, пули пролетали мимо лениво, а бойцы и вовсе превратились в неподвижные статуи. Борзеевич изловчился и пустил в вертолет горящую стрелу, тот медленно, как в замедленном кино, занялся пламенем, отклонился и, врезавшись в пальцевые гребни на реке, упал в воду, начав медленно тонуть.

Но оборотни не отступали: продолжали лезть, радуясь тому, что часть профессионалов из вертолета смогли закрепиться на крыше.

– Дьявол! Пусть избы зажгут костер вокруг себя! Там хворост остался! – страшно закричала Манька, заметив, что детинушки окружили ее с двух сторон, перепрыгнула через перила, пробежала по скату, оказавшись позади всех.

Да, эти оборотни тоже умели махать ногами. Пару раз ей досталось, припечатали ее знатно. Она чуть не скатилась вниз, но изба вовремя подставила ей сук.

– Так пусти стрелу! – крикнул ей он в ответ.

Манька скрипнула зубами, скатываясь к краю.

Дьявол метался между воюющими, закрываясь от ударов и рассматривая проткнутые места, которых не было, поправлял свой плащ, зловеще грозил кулаком. Несколько ударов на него пришлись от Маньки и Борзеевича. Наконец, сообразив, что он больше мешает, нежели помогает, и перевес сил на стороне оборотней, занял место на самом верху чуть в стороне, где никому не мешал, и начал молиться, всеми способами, которыми молился человек, то перстом, то щепотью, то складывая руки перед собой, то поднимая их к небу и падая ниц, самым кощунственным образом выставляя в небо мягкое место, громко пуская газы, или просто о чем-то беседовал с воюющей стороной противника, прорвавшимися на крышу, успевая перекрестить перед тем, как в очередного оборотня воткнется стрела.

Огонь взвился мгновенно, почти под самую крышу, пожирая лестницы и тех, кто не успел отпрыгнуть. Теперь оборотни наступали только со стороны реки.

Стало легче. Манька даже успевала передохнуть и глотнуть живую воду. Оборотни отступили, сгрудившись в отдалении, дожидаясь, когда догорит костер. Кто-то пробовал тушить его водой. И волосы у них вставали дыбом, когда вода начинала гореть, как керосин.

Манька хохотнула и начала неспешно отстреливать одного оборотня за другим, сначала тех, которые оккупировали крышу, потом тех, которые отступили от огня. Трупы устилали землю вокруг изб, да и на ней и Борзеевиче не было живого места, несколько пуль все же прошили их обоих насквозь, а в воздухе начинало быстро темнеть.