– Хочешь поговорить? Отлично, тогда ответь для начала на вопрос: почему вы все повторяете эти слова? Что значит «ты такой же, как и я»? Однажды мне уже сказали подобное в одном жутком доме на Зелёной улице, то чудовище… странный глюк или сбой Системы.

– Потому что ты и есть сбой Системы, Стил. Ты, я, миссис Дюбуа…

Он знает про семейство Дюбуа, он следил за мной?

– Не понимаю, – полушёпотом сказал я, зачем-то разглядывая свои ладони, а затем громко спросил Сола: – А кто тогда ты такой?

– Я тот, кого зовут Солом.

– Но Сол, Страж, носивший когда-то имя Шквал, был отключён собственным напарником. Так он мне рассказывал. Если это действительно ты, то как тебе удалось выжить? Неужели Шолохов обманул меня… и всех?

– Нет, Шолохов никого не обманывал, – грустно сказал Кукольник где-то в глубине здания. – Сол умер почти двадцать лет назад при атаке на башню Стражей.

– Но… но как тогда… – испуганно и в недоумении пропищал я.

Голос моего собеседника резко изменился, стал неестественным, неживым, с хриплым эхом он отражался при каждом выдохе и рычал металлическими перекатами:

– Мы есть Сол. Тот, что сражался, и тот, что погиб во имя своей веры и великой цели. Тот, что бродил по нитям бессловесности долгие годы, пока его не позвали в этот мир. Мы есть воплощение чистой воли Системы и её народа.

От каждого его слова я прижимался к укрытию ещё сильнее. Его нечеловеческий голос разносился по всему зданию и проникал в каждый потаённый уголок души, заставляя всё внутри сжиматься в тугой комок и трястись в немом страхе. Я вспомнил этот тон и жуткий голос. Точно таким же со мной говорил тот монстр из дома семьи Дюбуа, оказавшийся женой хозяина и вскоре уничтоживший весь дом. Вслушиваясь в его речи, рычащие в моём сознании, я схватил рядом с собой большой камень, выпавший из стены, и крепко сжал его в руках. Сол или то, что притворялось им, продолжало говорить, и, судя по нарастающему эху в моей голове и пульсации воздуха, оно медленно приближалось к моему укрытию.

– Я есть ты, а ты есть я, – прохрипело создание. – Мы с тобой братья, части единого целого. Ты и я – порождения Системы и её страданий. Мы сотканы из боли и рождены отчаянием. Последний крик умирающего Атланта, его спасительная надежда. Мы нечто большее, чем ты можешь себе представить.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, Сол, или что ты такое? – крикнул я навстречу голосу, пульсирующему в моей голове. – Но ты точно не человек, ты чудовище!

Внезапно странный голос затих, а эхо развеялось в каменном прахе покинутого дома. Я услышал мягкие шаги совсем рядом с укрытием, но всё ещё боялся вылезти навстречу неизвестному и только крепче сжимал в руках тяжёлый камень.