Тут, наконец, появились слуги, внесшие в обеденный зал приготовленные разносолы. Вася быстро схватил салфетку и сунул ее краем за воротник, чтобы не заляпать объедками свой единственный выходной костюм. Собираясь сегодня в гости, он, по древней славянской традиции, нарочно ничего не ел, повышая, тем самым, желудочную вместимость.

– Ожидая тебя, мы приготовили особое угощение, – по секрету сообщил Васе дядя Гена.

Тот заранее облизнулся. Угощения он любил. Особенно за чужой счет.

В этот момент вошли четверо слуг, несущих за края огромный овальный поднос. Тот был накрыт большим хромированным колпаком. Судя по напряженным лицам носильщиков, внутри находилось что-то очень тяжелое.

Поднос поставили на стол и выдвинули в самый его центр. Затем двое слуг с трудом подняли огромный колпак.

Вася ожидал увидеть внутри все, что угодно, но оборотни сумели его удивить. Потому что на подносе, в позе печеного поросенка, скорчилась какая-то голая толстая баба некрасивой наружности, лет, примерно тридцати, надежно связанная прочными веревками по рукам и ногам. Самым же удивительным было то, что баба находилась в сознании. Она вертела головой и испуганно смотрела по сторонам. Наверное, ей хотелось что-то сказать, но этому препятствовало огромное яблоко, крепко забитое в рот.

– Изволь видеть, – сказал вожак, представляя главное блюдо. – Это собственной персоной Маруся Какашкина, больше известная как Вампирелла де Лямур.

Вася беспомощно пожал плечами. Он впервые слышал эти дурацкие имена.

– А, не знаешь ее? – уточнил дядя Гена. – Что ж, в таком случае, тебе крупно повезло. Ибо эта гнусная пародия на человека является грязной и бессовестной клеветницей

Маруся резко замотала головой и что-то приглушенно замычала сквозь яблоко.

– Да, да, является, – с нажимом повторил вожак. – Это, с позволения сказать, существо прославилось в кругах не обремененных интеллектом организмов сочинением мерзостных историй о вампирах, выставляя оных в самом отвратительном свете.

– На вампиров бочку катила? – строго спросил Вася, покосившись на пленницу. – И что эта пизда о нас врала?

– И вспоминать не хочется, – покачал головой дядя Гена. – От ее отвратительных пасквилей бросает в рвоту. Сия кормовая особь насочиняла дюжину историй, в которых все вампиры – пидоры.

У Васи от возмущения пропал дар речи. Ненадолго. Через секунду он вернулся на место.

– А я все думаю, почему у нас, вампирских пацанов, такая репутация, – простонал он, схватившись за сердце. – Что ни кино о вампирах, так все про каких-то пидорасов. А оно вон, значит, откуда ноги-то растут. Это происки охуевших людей.