Вася резко ударил кулаком по столу. Маруся приглушенно завопила сквозь яблочный кляп.

– От нее досталось и оборотням, – пожаловался дядя Гена. – И чтоб ты думал – оборотни у нее тоже все голубые. Понял, да? Раньше они нас боялись, а теперь решили опозорить. Нас ведь, якобы, не существует. Можно не опасаться, что однажды за свою мерзкую ложь придется держать суровый ответ.

Пленница замотала головой, как бы желая сказать, что она невинная овечка и все обвинения в ее адрес являются чистой воды поклепом.

– Ах ты гнида грязная! – зарычал Вася, схватив один из ножей, что лежали перед ним на столе. – Так вот из-за кого вампиров теперь считают кончеными жопошниками. Что мы тебе плохого сделали, животное? Или ты что-то знаешь?

Васю внезапно объял дикий ужас. А что, если о его случайном проникновении в друга детства уже стало известно широкой народной общественности? Неужели об этом отвратительном недоразумении уже пишут книги? А дальше что, эти сволочи еще и кино снимут? Да после премьеры ему вовек не отмыть мужицкую честь от вселенского позорища.

– Если бы этим отвратительным делом занималась одна Какашкина, – заметил дядя Гена. – Но негодяев, порочащих наши виды, развелось как грязи. Их стараниями что вампиры, что оборотни в массовом сознании кормовой популяции превратились в каких-то петухов.

– Я так и знал, что в этом деле замешаны темные силы в лице комитета трехсот глиномесов! – закричал Вася. – Пропаганда жопничества набирает обороты. Кто встанет на пути голубятни, если не я? Живо принесите мне топор, утюг и пассатижи! Начну карать Какашкину по всей строгости вампирских понятий!

Пленница на подносе задергалась и глухо закричала сквозь яблоко.

– Легче, друг Василий, – унял разбушевавшегося гостя дядя Гена. – Какашкина и так получит сегодня по заслугам.

И он громко хлопнул в ладоши. В тот же миг перед связанной пленницей появились два суровых оборотня в кожаных фартуках. С собой они принесли набор ножей и стопку тарелок.

Мастера разделочных наук бодро взялись за дело. Ловко орудуя инструментами, они сделали на теле пленницы несколько надрезов, и умело сцедили из них кровь. Когда та наполнила собой глубокую тарелку, ее подали дорогому гостю. Затем от жертвенного тела было отрезано два куска мяса, притом ни абы каких, а с филейной части, и эти лакомства вскоре оказались перед вожаком и его дочуркой.

На всем протяжении процедуры пленница оставалась в сознании. Она слабо дергалась, насколько это позволяли делать путы, и глухо орала в яблоко. Глаза Какашкиной лезли на лоб. На подносе под ней образовалась обширная лужа крови.