— Да сколько можно издеваться! — выдохнул он. — Говори серьезно! Ты что не понимаешь, что у тебя большие проблемы!..

Все я прекрасно понимал. Вот только проблемы сейчас были не у меня — а у него. Он сердился и нервничал, и выпускал наружу эмоции, тем самым отдавая себя в мои руки. Раздражение, недоумение, страх… Он боялся того, что не понимал, и ему был нужен начальник, который все объяснит. Отлично: хочет начальника, я ему обеспечу начальника.

— Хорошо, — я перехватил его взгляд, — сейчас вам позвонит ваш начальник и подтвердит, что я волшебник. Тогда вы мне поверите?

— Что за…

Когда впускаешь беспокойство, ослабляешь волю. Беспокойства, сомнения, страхи — я с детства видел то, чего не видят другие люди. Эмоции колебались вокруг его тела как тонкие дрожащие серые ленты. Все, что мне оставалось, лишь мысленно привязать их к трубке, как нить приматывают к проводам, а потом я дернул эту невидимую нить, и телефон зазвонил. В его ушах. Только в его ушах.

Как в ступоре, чекист медленно снял трубку.

— А? Что? Кого? — бормотал он, напряженно слушая тишину, которая ему сейчас казалась словами. — Серьезно?..

Теми словами, в которые он сам хотел поверить.

— Да как так-то… — выдохнул он напоследок и повесил трубку.

— Ну вот видите, — заметил я, — я же говорил.

Стул по ту сторону стола громко скрипнул, и чекист откинулся на спинку, не сводя с меня ошеломленных глаз.

— Парень, да кто ж ты такой…

В следующий миг дверь распахнулась, и в кабинет зашел пожилой мужчина в строгом костюме, по одному взгляду которого было понятно, что он в курсе всего, что здесь происходило. Будто все это время стоял по ту сторону порога и слушал. Но это странно: я не чувствовал чужого присутствия за дверью, хотя обычно чувствую, когда кто-то подслушивает — эмоции так и лезут через щель.

— Оставьте нас, — повернулся он к чекисту.

— А вы… — начал тот, усиленно пытаясь прийти в себя.

— Да, я, — перебил вошедший. — Вас должны были предупредить о моем приезде.

Кивнув, чекист торопливо поднялся со стула и направился к выходу, и все его ошеломление длинным шлейфом потянулось за ним. Если бы я хотел, мог бы связать этим шлейфом его ноги и уронить его на пол, но сейчас не время для шуток. Дверь плотно притворилась, оставив меня наедине со странным незнакомцем.

— Давай познакомимся, — улыбнулся он.

— А это обязательно для допроса?

— Это уже не допрос, — он подошел ближе, — скорее собеседование. Звягинцев Владимир Алексеевич.