Николаич развел руками.

— Сам виноват: водку вылил! Теперь придется чай хлебать… с конфетами…

14

В терапевтическом отделении царила тишина. Человеческая жизнь в нем давно угасла, если не считать шестнадцатую палату, в которой двухметровая женщина-монстр рассказывала больным этой палаты странные истории. Она сидела на своей кровати и тяжело дышала, словно только поднялась по лестнице с первого на второй этаж. Ее левая рука по локоть ушла в стену, покрытую ледяной коркой. Вокруг руки мерцали электрические разряды.

— Эпидемия дала о себе знать на пятом и шестом этажах резким скачком смертности, — бормотала она. — Наступил момент, когда число зараженных в больнице превысило число незараженных…

Валентина Петровна громко закашляла.

— В больнице воцарился хаос, — продолжила она после того, как кашель перестал ее мучить. — Люди от ужаса и шока будто оглохли, они перестали слушать друг друга…

Тут же закряхтела Чеславовна и поднялась со своей кровати.

— Я все понимаю: данная схема развития событий выстроена так, как вам нужно. Но зачем за основу вы взяли фантазию человека, который в умственном плане отстает от вашего развития на целые миллионы лет?

Обрадованная очередным вопросом рассказчица достала руку из стены, покрытой ледяной корочкой, блаженно улыбнулась и легла на свою кровать.

— Если бы мы начали строить новую реальность в спешке, — принялась объяснять она, — основываясь на собственной фантазии, нас бы быстро вычислили те, от кого мы были вынуждены бежать, потому что фантазия разумных существ, живущих долгое время вместе, приобретает какие-то схожие черты. На нее влияют время, место и культура, в которой она появляется.

Чеславовна удовлетворенно закивала.

— Понятно, получается, есть факторы, которые способна влиять на фантазию, — подытожила старушка.

Валентина Петровна облизала сухие губы.

— Нет! Фактор только один: отсутствие фантазии, как таковой, у большинства разумных существ, пытающихся что-то придумать. Сначала они боятся признаться в этом сами себе, а затем всем окружающим. И поэтому для них легче украсть чьи-то мысли, довести идею до совершенства и выдать за свою, чем придумывать все с нуля. Не все рождаются гениями в области фантазии. Но многие хотят, чтобы их признали таковыми и готовы пойти на все ради славы и материальных богатств.

— Так вы, я вижу, готовы пойти на все, — заметила Чеславовна.

Валентина Петровна чихнула в ответ и стала чесать свой громадный нос.

— У нас нет другого выхода, — пояснила она. — Но мы, по крайней мере, не живем штампами. Не повторяем одну и ту же идею друг за другом разными словами. И не выдаем тысячу раз использованную идею за что-то уникальное и неповторимое. Мы видим, и очень ценим что-то новое, и стремимся к нему.