— А почему всё же развалился СССР? Ведь явно не просто так... — сказал Рахим.

— Его развалили, используя объективные и неизбежные трудности и противоречия роста, развития, умело их обостряя «сверху». Делалось это до поры до времени тайно, с маскировкой истинных целей. Во власти слишком многие жаждали уничтожения общества социального равенства. Потому что в СССР руководители не могли добиться для себя, и, главное, для своих потомков даже малой доли того, что получается в классовом обществе. К сожалению, на ответственные посты пробивались не только приверженцы всеобщего интереса, но и шкурники, гедонисты. Для паразитов, властолюбцев всех мастей власть при капитализме всегда была, есть и будет неизмеримо слаще, нежели власть при социализме. И классовый интерес таких субъектов с определенного момента стала продвигать хорошо законспирированная группировка оборотней. Она укоренилась в руководстве госаппарата, силовых структур, работающих с заграницей организаций, в научных и культурных кругах. Враги, продвигавшие друг друга на важные посты, прекрасно видели, кто свой, а кто чужой. Многих из тех, кто им мешал, попросту убили, замаскировав под несчастный случай, самоубийство или болезнь.

— То есть всё же заговор? — уточнил Денис.

— Да, заговор — разумеется, не на пустом месте, а на мощной объективной основе. Вообще, социализм решили слить именно тогда и именно потому, что империализм загибался. Социализму достаточно было просто политически держаться и не сдаваться. Отставание СССР от США, которое в 1917 году было огромным, неуклонно сокращалось, даже несмотря на тяжелейшие потери Великой Отечественной войны. К восьмидесятым годам весь мир, осененный «советской тенью», готовился к качественному рывку в новый производственный уклад, накопил технологии и кадры. Именно благодаря великой социальной революции семнадцатого года. И, как ни парадоксально, откат стал возможен в том числе и благодаря этому, по законам диалектики. Очень многие, особенно социально активные, возомнили, что гарантии личной безопасности, безбедного существования, социальные блага, — они уже не потеряют. Думали, что смогут прекрасно жить в одиночку, без зависимости от общества, от коллектива. А если будут «вертеться», отвергнув солидарность, то удастся урвать кусок пожирнее. А вышло-то оно вон как...

— Почему же перестройка произошла именно тогда? — поинтересовался Гена.

— Очень просто. Ее нельзя было запустить раньше — хотя бы потому, что ветераны войны еще не ушли на пенсию. А если позже, например, на одно-два десятилетия, то появились бы уже каналы информационного обмена и самоорганизации населения помимо контролируемых властью, которые резко облегчили бы деятельность тех, кто готов сопротивляться. А также начался бы переход в этот новый уклад. Произошло бы — количественно и качественно — наращивание производства до объемов, достаточных для поддержания приемлемого уровня жизни для всех. И, конечно, грянул бы убийственный кризис империализма второй половины 80-х, который удалось сгладить без проблем именно с помощью реставрации капитализма в СССР.