– Не может быть, – выдохнула Зельда.
– Вижу, ты меня не ждала, – откликнулся Алексас насмешливо.
Таша недоумённо, непонимающе смотрела на его лицо. Такое близкое и родное…
…и одновременно другое…
…и неуловимо знакомое холодным сарказмом лёгкой улыбки…
– Я говорил, что стоит называть меня Алексасом, но не утверждал, что таково моё имя, – сказал человек, которому она только что призналась в любви. – Что с тобой, девочка моя? Ты будто чудовище увидела…
Он разжал руки одновременно с тем, как она отшатнулась, чтобы выдохнуть единственное слово, полное недоверчивого ужаса:
* * *
– Меня утешает только то, что кеары слишком уважают Шестерых, чтобы называть нас идиотами вслух, – не сводя взгляд с леса, сказала Мечница, протирая клинок. Лезвие и так сверкало почти зеркальным блеском, но больше делать было всё равно нечего. – Потому что сейчас именно так я себя и чувствую. Особенно как представлю, что мы бесцельно просидим тут до утра, а потом вернёмся в Адамант несолоно хлебавши.
Они сидели в пустынной долине уже несколько часов, ожидая незнамо чего. Если враг и был рядом, ни увидеть, ни почувствовать его они не могли. Единственный плюс – он их тоже.
– Спокойно, – произнёс Арон. – До конца дня ещё далеко.
– А даже если мы сидим не бесцельно, то всё равно в итоге окажемся марионетками в чужих руках.
– Зато нам отвели лестную роль могущественных спасителей. – Ирония пробивалась в голосе амадэя, словно цветы сквозь снег. – Ввели в представление, чтобы зрители могли счастливо поаплодировать в финале и покинуть театр, зная, что с героями всё хорошо.
– А все лавры достанутся драматургу.
– О нет. Драматург предпочтёт молча наблюдать за празднеством актёров из-за кулис.
– Если не знать некоторых вещей, вашего брата можно счесть отличным скромным парнем, – хмыкнул Иллюзионист за миг до того, как Странница открыла глаза, чтобы произнести:
– У нас гость.
Волшебники успели встать прежде, чем за границей купола обрисовался из ниоткуда тёмный силуэт. Голос, явно привыкший приказывать, но не просить, молвил: