Нэй тоже смутился, но попытался это скрыть. Нагнулся к корзине из листьев кокосовой пальмы – в таких туземцы носили на рынок плоды – и наугад вытянул лиственный конверт. Внутри оказались тонкие блины, сложенные несколько раз и пропитанные маслом и медом. Перед тем как примчаться к ним на помощь и спасти от монстра, Лита подумала об их желудках. Нэй не собирался благодарить ученицу, к тому же был сыт – заяц вышел чудесным, с хрустящей корочкой и сочным мясом. Задумавшись, колдун протянул сахарный блин Вийону, потом сам откусил кусочек и стал медленно жевать.

«Алтон… Батт… Лита…»

Брат, который не знает о родстве, которого он учил фехтовать, защищал… Другой брат, безумный, запертый в клетке, управляющий куклой с фарфоровым лицом… И простолюдинка, от долгого взгляда на которую становится неуютно, как в акульем брюхе…

– Лита, тебе ведь понравился заяц? – спросил Алтон.

– Было вкусно. Вы настоящий повар, маркиз. Но…

– Ха, кашевар из джунглей!

– Но хорошо, что меня не было рядом, когда бедняжка услышал выстрел. Не было в его голове.

– Он ничего не понял и умер счастливым. Отправился на речное дно, думая о пушистых зайчихах.

– Алтон!

– Странно, что ты вообще ешь мясо, – встрял Нэй. – Учитывая дружбу со зверюшками.

– О, кто заговорил о дружбе! Прочитал об этом после того, как скормил меня мертвому кракену?

Нэй пропустил мимо ушей.

– Хотя припоминаю, припоминаю. Не всем перепадает любовь Литы, дочери Альпина. Сколькими чайками ты пожертвовала у Косматого маяка?

– А! Еще один должок вспомнил! Если бы не я и не эти бедные птицы!..

Устроившись в хаудахе бочком, чтобы лучше видеть, Алтон переводил взгляд с Нэя на Литу. Ребенок, увлеченный перепалкой взрослых. Или, скорее, взрослый, увлеченный…

Вийон перебрался к Лите, словно выбрал сторону в споре. Нэй не стал укорять фамильяра.

– Спасибо, – неожиданно сказал он.

– Что? – тряхнула головой Лита.

– Спасибо… за то, что выручила.

– А-а… не за что.