– Почему вы так боитесь ракшасов? Они страшнее плохого человека?
– Они болеть.
– Болеть?
– Да, сахиб! Они передавать болезнь. Человек их убивать, а потом умирать. Не сразу, но умирать.
Нэй с сомнением покачал головой.
Они спускались, укрытые плотной зеленью, и тут что-то хрустнуло впереди и справа, под склонившимся над обрывом саловым деревом. Схватившись за лианы, Нэй глянул вниз. Кряжистые корни торчали в воздухе огромной птичьей лапой. В просветах покачивалось человеческое лицо, уродливо-пустое, почти черное, запрокинутое. Мертвец смотрел на Нэя красными выпученными глазами. Шею мертвеца стягивала гнилая веревка, обрывок свисал на узкую грудь, впадину между острыми плечами. Висельник. Его лицо было черным из-за крови, которая перед смертью хлынула в голову через артерии и позвоночник.
Вокруг мертвеца зашевелились, затрещали кусты – костлявые синие руки потянулись к Нэю. Почуяв быструю горячую кровь, вампир прыгнул.
Синие пальцы схватили за голенище сапога из акульей кожи. Нэй начал валиться вперед, правая нога, на которой повис мертвец, соскользнула с корня. Гад тянул вниз. Тяжелый, не стряхнуть. Над головой скрипели и шуршали джунгли. Сапог не сползал, сидел на ноге плотно. «Перебьешься, тварь!» Вцепившись в лиану и тем самым удерживая себя над обрывом, Нэй свободной рукой расстегнул клапан кобуры, откинул крышку и вытащил пистолет.
Вампир подтянулся, схватился за носок сапога, вскарабкался выше. Острые когти вонзились Нэю в подколенную ямку. Мертвец разинул пасть. Длинные острые зубы тускло отливали красным.
Сунув ствол в пасть существа, Нэй спустил курок. Грохнуло, заложило уши. Черное лицо дернулось. Вырвав кусок позвоночника, пуля вышла из спины твари, воздух наполнился серой пылью. Вампир разжал пальцы.
В это мгновение громко лопнуло низкое зеленое небо: лиана, за которую держался Нэй, оборвалась, и он полетел вниз. Удар о землю. Из легких выбило воздух. Кувырок. Удар. Нэй катился по косогору, сминая большие влажные листья. Приложился головой о камень или бугорок. На секунду ослеп от боли. Зашарил, выискивая пистолет. Рука наткнулась на что-то гладкое и длинное.
Кто-то навалился сверху, темный на фоне широких листьев, закрывших небо. В нос шибанул густой трупный запах. Еще одна тварь!
Прижала, завозилась, горячо ударила по щеке. Нэй заслонился локтем, заворочался под вампиром. Саданул тем, что попалось под руку. Совсем рядом лязгали страшные клыки, окатывало смрадом. Горели злобой красные глаза. Когти полоснули по предплечью. Нэй схватил вампира за горло, сухое и шершавое, как кора, сдавил, оттолкнул, силясь распрямить руку. Другой рукой – каким-то гладким оружием, заостренным с одного конца, – влепил в оскаленную голову, в черную корку, которая прихватила грубые волосы. Из груди колдуна вырвался хриплый стон. Он снова ударил. Мертвец выгнул спину, дернулся из хватки – Нэй не отпускал. Вампир пропахал ему грудь когтями. Больно. Горячо. Только сейчас Нэй понял, что у противника нет второй руки. Хоть в чем-то повезло. А еще он наконец понял,