– Ага. Будем спать друг на дружке. Брось! Мне хватит сил сладить с одной психичкой. Кстати о ней…

Я обошла машину и многозначительно постучала костяшками пальцев по окну.

Спустя несколько секунд авто наконец-то открылось. Вопреки моим ожиданиям, Ферн уже взяла себя в руки и, выудив с задних сидений свой единственный тканевый мешок, набитый не пойми чем, молча зацокала на каблуках к дому.

В этот момент дверь как раз открылась. Полусонная Зои, закутанная в шерстяную шаль, выглянула первой, а за ней – Сэм, как всегда, чем-то недовольный и постукивающий поварешкой по плечу. Просьба Коула забрать Гидеона из лечебницы и последить за ним до тех пор, пока не приедем мы, буквально дала Зои второй шанс. Новость о смерти Рафаэля и то не расстроила ее так сильно, как ссора-расставание с Сэмом! Теперь я сгорала от любопытства: получилось ли у нее с ним помириться? Со стороны судить было сложно. Тем более что при виде Ферн, гордо вышагивающей в их сторону, Сэм и Зои отпрянули в разные стороны и заняли боевые стойки. Чертов инстинкт.

– Вольно, ребята, мы больше не враги, – лучезарно улыбнулась Ферн, уже поднимаясь по ступенькам крыльца. Одна ее нога зависла в воздухе, а тело задеревенело, когда ей навстречу между Зои и Сэмом вдруг протиснулся Гидеон.

Я невольно вспомнила свой первый визит на ферму, когда издалека чуть не приняла Коула и Гидеона за близнецов. Раньше отличия между ними было всего два – телосложение да цвет глаз, – но теперь к ним добавилось еще одно. Это было различие в самом взгляде. Как ни всматривайся в безупречно зеленые глаза Гидеона, ты там ничего не найдешь – они абсолютно пусты. Да, я боялась проиграть Пауку. Боялась не защитить детей Вермонта и подвергнуть свой ковен опасности… Но еще я боялась не суметь заполнить ту самую пустоту и не вернуть Коулу старшего брата.

– Здравствуй, – выдавила Ферн, и я скрестила за спиной пальцы. – Ги… Гидеон, я…

– Бакс, место!

Пес выпрыгнул из плохо закрытой машины, перемахнул через Коула и кинулся к бывшему хозяину. Скуля и повизгивая, он буквально вскочил Гидеону в руки, едва не повалив того на крыльцо. Бакс до сих пор помнил его… Как должен был помнить и то, что именно Гидеон сделал им. Но такова собачья природа – безусловная любовь, которую люди не заслуживали.

Гидеон выставил перед собой руки, защищаясь от слюнявой морды, и склонил голову вбок, оглядывая перевязанную бинтами грудину пса. Коул рядом со мной затаил дыхание, наблюдая. Но ничего выдающегося снова не произошло: Гидеон лишь отстранил от себя собаку и, рассеянно поведя ладонью меж его ушами, продолжил спускаться с крыльца.