— Отпустил, конечно, но у тебя на запястье остался огненный отпечаток от его прикосновения!

— Больно! — Тауриэль наигранно помотала рукой, точно пытаясь ее остудить.

— Как ни странно, боли ты почти не чувствуешь, только легкое покалывание.

— А я поняла, что сказал этот мнимый труп? Он же говорил на инфернальном? Я его немножко знаю, я же как-то должна разговаривать со своим покровителем.

— Ну, на самом деле твой демон говорил с тобой на твоем же родном эльфийском, но, думаю, да, ты могла что-то разобрать… Думаю, ты хотела бы сделать проверку на восприятие.

После очередной худо-бедно пройденной проверки, мастер нацарапал несколько слов на листе бумаги, размеренно поясняя:

— Поскольку ты — совсем юный и неопытный чернокнижник, и на самом деле инфернальным языком почти не владеешь, тебе удалось уловить всего несколько обрывочных фраз и отдельных слов. Полагаю, тебе не стоит спешить их кому-либо сообщать.

Он передвинул к ней записку, положив ее на стол текстом вниз. Тауриэль быстро перевернула, выставив ширмочку из ладошек, пробежалась глазами и спрятала бумажку куда-то под стол.

Тем временем, по словам мастера, разом поредевшая толпа — не меньше трети присутствовавших разбежалось, как только мертвец заговорил — начала хаотично схлестываться двумя большими волнами: одна несла беглецов, стремящихся поскорее покинуть кладбище, другая же, встречная, тянула к гробу с одержимым паладином любопытных и отчаянных, и они все более плотной стеной обступали Хору Тенешип и сэра Каннабиса.

— Мне вот что интересно, — перебил рассказчика Киэнн, — почему я всё ещё здесь? По-хорошему мне следовало сбежать ещё с самой первой волной.

— А вас тоже зажали. И не протолкнуться. Конечно, паладины при поддержке городской стражи почти сразу принялись разгонять ротозеев, но ни вам, ни Хоре от этого особо не легче. Потому что теперь вас начинает окружать не просто относительно мягкотелая толпа, а вооруженный конвой ордена Сияющего Сердца в тяжёлых доспехах и стражники с пиками. Вы видите, что паладины крайне обеспокоены и озадачены произошедшим, их лица бледны, движения неуверенны. И почти все взгляды устремлены к тебе, Хора. «Хм-м, гражданка… хм-м… — К тебе подходит седой мужчина в позолоченном доспехе с тонкой изящной гравировкой на широком нагруднике, лицо его теперь наполовину скрыто забралом — во время похорон паладины почтительно несли свои шлемы под мышкой, но сейчас начинают их спешно надевать, и вероятно не только из опасения за свои жизни. — Хм-м… Позвольте узнать, вы кто будете?»

Растерянная и напуганная чернокнижница провалила первую проверку на обман и ее быстро вывели на чистую воду. Киэнн начал подумывать, что игра грозит завершиться, не начавшись для очередного участника, причем даже без его содействия, когда паладины, быстро посовещавшись, неожиданно (и, по правде говоря, не слишком оправданно) решили, что грязное порождение ада и прислужница демонов ещё успеет умереть в муках, а пока ее все же следует хорошенько допросить. И даже несколько неуверенно, тщетно маскируя свою полную неосведомлённость, попытались дознаться, что же такое, собственно, сказал ей мнимый мертвец.