—Вот-вот! — радостно подхватил Монро, принимая это за часть игры. — Твои старые демоны возвращаются к тебе. Они шепчут, шелестят беззвучными голосами, бряцают оковами, воют, скрежещут, обещают тебе несметные сокровища и грозят нестерпимыми муками. Вторая же часть твоего сознания пребывает здесь и сейчас, ты все видишь и слышишь, ты знаешь, что едва не был похоронен заживо, отдаешь себе отчет, что все еще лежишь в гробу, хотя теперь и в роскошном, сверкающем сусальным золотом и выложенными из драгоценных камней витражами храме Рассветного бога, вокруг тебя столпились, скорбно склонив головы, твои собратья паладины, на их лицах ты читаешь тревогу и робкую надежду, тут же мелькают облаченные в белоснежные, расшитые золотыми узорами одеяния служители Властелина зари Латандера, они говорят о чем-то друг с другом высокими юношескими голосами — ты видишь и слышишь всё, но эта часть тебя кажется тебе самому чуждой, навязанной тебе. Она равнодушна к происходящему и родной язык Фаэруна, на котором говорят паладины и жрецы, кажется ей уродливым улюлюканьем, и ты не можешь понять ни слова. Но осознаешь, что должен соединить две части себя воедино, чтобы пробудиться от страшного сна.

Краем глаза Киэнн замечал, что теперь рассказчика немного знобит. И все же Джон Монро повествовал о своих ночных кошмарах, которые вне сомнения не раз посещали его в реальности, с завидным мужеством. Киэнн небрежно плеснул чуть больше масла в огонь:

—Жуть какая! Мне что-то такое пару раз снилось. Еще в детстве, кажется.

Взгляд Монро на секунду испуганно остекленел, но человек снова спрятал неосознанный, глубинный страх за беспечной улыбкой:

—Ну, наверное, бывает…

Ага, еще как бывает. На самом деле он очень верно истолковал свой кошмар как разновидность одержимости. Бывает и похуже, конечно. Бывает и наяву. Хотя ту, что наяву, обычно довольно легко распознать, идаже самому одержимому, не говоря уже об окружающих. Это во сне ты один на один с «демоном». Или просто искусным магом.

—Опять бросать на волю? — между тем, зевая, спросил Флэгг.

—Да, но на этот раз можно с преимуществом: похоже, паладины пригласили тебе лучших экзорцистов, чтобы помочь избавиться от власти овладевшего тобой демона.

Флэгг сгреб сразу два двадцатигранных кубика и изящным жестом отправил их вдоль игрового стола. Бросок удался.

Придя в себя, сэр Фаллос Каннабис, по подсказке мастера, поведал почтенному ордену, что его душу похитил тот самый неведомый демон, что временно овладел его телом и сковал его страшным параличом смерти, и, чтобы освободить пленную душу от власти исчадия, согласно явившемуся ему во сне видению, пятеро избранных, одним из которых будет он сам, должны спуститься в недра древнего заброшенного и таинственным образом погребенного под землей святилища эльфийского божества Лабеласа Энорета где-то на подступах к Тетирскому лесу и очистить его от скверны. Разумеется, имена всех «избранных» также явились ему во сне, и не надо долго гадать, кто это был. Правда, оставалось не совсем понятным, зачем демону сообщать пленному паладину всю эту информацию, но сэр Каннабис (устами ехидного Флэгга, то и дело, выходя из роли, отмечавшего, что вовсе не хочет, чтобы его отправили на костер инквизиции) утверждал, будто все это поведал ему сам Бдительный Страж Хельм, покровитель ордена Сияющего Сердца. Причем данжен мастер отчего-то не стал принуждать его делать броски на обман или убеждение. Вероятно, ему уже не терпелось перейти от долгой завязки истории к ее непосредственному развитию.