— Спасибо, — сказал Хона, принимая подарок.

— Вы дадите нам рецепт яда и противоядия? — вдруг спросил Юл. Природное любопытство, как обычно, победило в нем и учтивость и осторожность.

— В первое полнолуние следующей весны, я приеду в Тварьевку, и вы там должны быть, — сказал Ури, — и вы должны встретить меня. Вот тогда я и передам тебе рецепт.

— Хорошо, — кивнул Юл.

— И вот еще, — президент протянул парню Канон перемен, ту самую желтую книжицу, которую отнял у него почти год назад, — возьми свой путеводитель судьбы. Он мне помог, пусть же поможет и вам в дороге.

Распрощавшись с Ури, Юл и Хона отправились на север. Парень был облачен в богопольскую кольчугу, оба супруга были вооружены не короткими акинаками байкеров, а мечами аврамитов. Они ехали на белых лошадях, а за ними следовала кобыла, нагруженная палаткой и припасами.

Путники двигались на север. Хона, как дочь степи, частенько выступала в роли ведущей. Через два дневных перехода, пройдя небольшой лес и перейдя брод через реку, супруги въехали в деревню, в ограблении которой прошлой весной участвовала Хона. Жители встретили незваных гостей враждебным молчанием.

— Вы за данью? — сухо спросил старик. Тот самый, которому прошлой весной Ури въехал пяткой в лоб.

— Нет, — твердо произнес Юл, — отныне никто и никогда не посмеет брать с вас дань. Я был пленником, вы должны помнить. А теперь я свободен. Волею колдовства и небес я свободен. Я имею силу и дам ее вам, если вы будете со мной!

Парень осмотрел селян. Они взирали на юного пророка с явным недоверием. Юл только начал осваивать новую роль, и потому, вероятно, речь его звучала не слишком убедительно.

— А как же наши девочки, которых угнали? — спросил один из мужчин. — Кто нам вернет наших девочек?

Юл узнал его, это был пастух, избитый кочевниками. На миг парня посетила мысль, что пастух может кинуться на него. Юл чуть было не цыкнул, но, вспомнив замечание Хоны, сдержался.

— Никто, — ответил парень, — чтобы побеждать, порой, приходится мириться с потерями. Я был пленником, и я цел и невредим. И ваши девочки живут в здравии. Мы не гарантируем вам возвращение утраченного, мы хотим, чтобы вы были со мной и моей супругой, когда мы вернемся сюда. Или вы обретете силу или продолжите терпеть унижения. Мы хотим, чтобы ваши женщины отныне не боялись поругания, мы хотим, чтобы ваши мужчины смело вступали в бой, мы хотим, чтобы ваши дети не угонялись в плен!

Селяне хранили молчание. Они были ошарашены дерзостью юнца, осмелившегося поучать их, но и возразить ему они опасались. Мало ли какая сила за ним стоит? По большему счету, селяне не понимали, что происходит.