Глава деревни готов был применить насилие, которое станет прецедентом для будущих, еще больших злоупотреблений. Нет, безмозглый червяк, не тебе творить историю!

Из толпы вышел лучший друг Юла, Темерка, сын Темера-старшего. Он, испуганно зыркая, встал рядом с отцом и произнес подрагивающим голосом:

— Я тоже верю Юлу!

И еще младший правнук понял: да, действительно, большинство не нуждается в логических доводах, но и иррациональное отнюдь не гарантирует победу, люди, прежде всего, действуют в своих интересах, прячась за логикой и иррациональным, и используя логику и иррациональное. Значит, необходимо убедить большинство, что он, Юл, действует в их интересах. Ведь у парня, как и у старосты, тоже не было воинов господних и послушников. Надежда оставалась лишь на слово.

— Добрые мои соплеменники, — воззвал Юл, — позвольте мне обратиться к вам! Предки сказали мне, что мы называемся Забытой деревней потому, что позабыли о настоящих своих обычаях. Мы боимся, что мир вспомнит о нас и погубит, и внешний мир рано или поздно придет к нам, хотим мы того или нет. Чтобы этого не произошло, мы должны быть быстрее, мы сами должны вспомнить о мире. Посмотрите на меня! Я одет в кольчугу! В рубаху из металла! И это есть во внешнем мире, в котором существует не только Тьма, но и Свет! Так мне сказали предки! И Свет этот гибнет, и мы, средоточие истины и центр вселенной, должны озарить сумерки мира! Здесь рядом есть река, а на ней стоят заброшенные города, там мы сможем добывать металлы, и наши плуга вновь будут с легкостью взрыхлять землю! И, значит, жить мы будем сытней и привольней! И еще предки сказали мне, что мы позабыли обычаи, потому что каждому воздается не по труду. Посмотрите на рубаху старосты! Она чиста и свежа, а теперь взгляните на одежды сыновей Тиля Ткача! "Разве есть в этом справедливость", — спрашивают предки? У ткачей рубахи изношенней, чем у старосты?

— Довольно! — рявкнул Имэн. — Схватите этого сопляка и заприте в погребе! А девка подлежит смерти!

Несколько мужчин сделали пару шагов вперед, однако глядя на обнаженный меч Хоны, вновь замерли. В Забытой деревне иногда случались драки, но то, что сейчас назревало, не тянуло на обычную потасовку.

Толстяк Шомар, старший сын Тиля, вышел в круг, встал рядом с младшим правнуком. Лысый затылок его налился кровью, а сам он произнес:

— Послушай, староста, ты у нас, конечно, староста, но только я тоже верю Юлу. Не могли это быть демоны, не могли! Предки это были наши и разговаривали с ним. Как я когда-то разговаривал с моей мамой покойной. В тот год, когда кукуруза уродилась и кузнечиков много развелось! Так вот!