…и на Ленинград она бы посмотрела.

Намекнуть?

А может, он про то и заговорил, что сам намекает на скорые перемены? И сердечко в груди затрепыхалось.

– Я бы показал вам Адмиралтейство и, конечно, мосты… там чудеснейшие мосты, каждый со своей историей. А дворцы? Теперь они принадлежат народу. Удивительный образец нечеловеческой архитектуры. Как и сам город. Он не всех принимает. Некоторые даже говорят, что в нем жива душа дракона, но это, право слово, суеверия. Вы ведь не суеверная?

– Ничуть, – Виктория почти не покривила душой. Суеверности за собой она не замечала, а счастливый пятак, который она носила с собой, особенно если собиралась на важную встречу, так это не суеверие.

Примета.

Верная, между прочим.

– Вот… вам бы понравилось. Мне так думается. И кажется отчего-то, что город бы вас принял.

– Я… никогда там не была, – сказала она робко и потупилась. – Но… да… работать в научной библиотеке… это невероятные возможности… работа в библиотеке вообще открывает невероятные возможности, ведь книги…

…про книги он и слушал, правда, осторожно оглядываясь, хотя смотреть на кухне было совершенно не на что. И ведь не собиралась Виктория его домой вести.

Получилось так.

Говоря по правде, она и сама не понимает, как оно получилось так, но главное, что в комнату его пускать нельзя. Владка утром, собираясь, снова свои вещи разбросала, будто у Виктории дел других нет, как уборкой заниматься.

У нее вон свидание… должно было быть.

А он позвонил.

Пришел.

Принес не цветы, но завернутый в газету томик стихов. Есенин… мол, вам понравится. И Виктория согласилась, что Есенин порядочной девушке не может не понравиться. А поскольку держать на пороге Чуднова с Есениным вместе было неудобно, то и пригласила на чай.

Чай, правда, затягивался.

Дважды чайник греть пришлось. И один раз провожать до туалету, благо, вчера очередь Калерии дежурить была, и стало быть, туалет радовал чистотой. Ну, настолько, насколько это вообще в коммуналке возможно.

– Знаете… я… не слишком умею… не способен с женщинами… то есть, не в том смысле, что совсем не способен, но просто… робею, – признался Илья. – Но мне кажется, что именно в вас я нашел родственную душу… и не хотелось бы спешить, однако… вы… не откажетесь поехать со мной?

– Куда?