Полицейский давным-давно не спал. Лицо осунулось, под глазами залегли темные круги. Что же я наделал, успел подумать Данте. Отнял у Карлоса несколько лет жизни своими выходками. Пару дней назад за такое ему могло сильно достаться, однако сейчас Карлос и не думал злиться. На его лице читались только беспокойство и страх.

— Сынок, — прошептал Карлос. — Данте. Ты меня слышишь?

Данте хотел ответить ему, но из горла по-прежнему доносился только хрип.

— Вот, — Карлос дал ему воды. Прохладная жидкость показалась Данте райским напитком. Она ласкала горло, сглаживала шероховатости, прогоняя непонятную резь. — Так лучше?

— Да, — прохрипел Данте, пытаясь встать. Тело совершенно не слушалось, но Карлос понял, что он хочет, и мягко удержал его.

— Нет, тебе лучше лежать. Вставать еще слишком рано.

— Что… что случилось?

— Ты не помнишь?

Данте задумался. Боль мешала составить цельную картину, но отдельные фрагменты всплывали в памяти, как слайды. Кабальеро с пистолетом. Выстрел. Габриэль.

И темнота.

— Плохо, — признался Данте. — Как будто выключили свет.

— В тебя стреляли. Чудом ты остался жив. Если бы не твой друг… — Карлос вздохнул, с трудом сдерживая слезы. — Мы бы тебя потеряли. О чем ты только думал?

Боль накатывала волнами, захлестывая с головой, лишая дыхания. Стоило Карлосу упомянуть Габриэля, как она словно взбесилась. Данте хрипло вскрикнул и попытался схватиться за голову, но руки поднимались с трудом.

Карлос схватил его за запястья и прижал к кровати.

— Не шевелись. Нельзя.

— Голова, — простонал Данте. — Опять болит.

Карлос нахмурился.

— Сейчас позову медсестру.

— Нет… не надо.

— Но тебе же больно…