— Шаэ…  — вырвалось у меня.

В тот же миг она внезапно вскинула голову:

— Альтар…

Мы заговорили одновременно — и одновременно умолкли, невольно усмехнувшись друг другу так искренне и похоже, что дурацкое смущение, словно стыдясь само себя, поспешно отступило куда-то в тень.

— Да? — торопливо произнёс я. — Говори…  Ты ведь хотела что-то сказать?

Шаэриэнн упрямо качнула головой — но я заметил, что она прячет улыбку.

— Нет. Ты первый.

Что ж…  Пусть так.

Я понятия не имел, о чём говорить.

Но поймал лукавинку в её глазах — и уже не мог остановиться.

Я не знал, как сказать ей об этом…  Но я хотел бы, чтобы она знала: миг хрупкого доверия, возникший тогда между нами — самый ценный подарок, полученный мною за всю жизнь. Что память о нём я буду хранить в собственном сердце, оберегая ревностно и трепетно, будто священную реликвию, лишь изредка позволяя себе прикоснуться к ней — когда будет сильно плохо или, напротив, слишком хорошо…

Я хотел бы, чтобы она это знала.

Я сделал маленький шаг вперёд. Протянул руку, почти коснувшись её пальцев…

— Ria! Esse Torgrin E Tobin Ni Tuo Al'lende Vaio Kerre…

Шаэ вздрогнула. Повернула голову — и мгновение, незримо связавшее нас, вдруг осыпалось под ноги хрустальной пылью…

В этот миг я как никогда был близок к тому, чтобы убить остроухого голыми руками.

За его проклятое «Ria», так режущее слух.

За исключительную способность оказываться в худшее время в худшем месте.

За то, что сейчас она смотрит на него. И отвечает — ему.

— Thenn, A'Kariaell…  Esse Ya Maenn Li Sedden…