Сохранившиеся останки сооружений и построек по мере нашего продвижения вглубь города становились больше и замысловатее. Маленькие жилые дома, если они и были здесь когда-то, бесследно сгинули в веках…  Неровные обломки громадных стен, местами сохранившие между собою клочки перекрытий, слепо таращили в пустоту тёмные провалы искорёженных окон-глазниц. Скалились стальными зубами остовы фигурных решёток и ограждений. Переломанными рёбрами торчали в разные стороны опоры лестниц и несущие конструкции декоративных мостов.

Когда-то этот город был красив. Божественно красив…  Но он и сам уже давно забыл об этом.

Его гордость и великолепие давно покоились под вечно живыми небесами бесформенной грудой гигантских скелетов — полуразрушенных, истлевших, выбеленных беспощадным временем…

Город был пуст и заброшен — и даже воздух в нём нёс запах тлена и вековой пыли. Даже прохладный ночной ветер не в силах был развеять липкую духоту, мешающую вдохнуть полной грудью, не мог помочь сбросить с себя ощущение тяжёлого груза, гнущего плечи к земле…

Я мельком взглянул на эльфа — лишь чтобы убедиться, что он точно так же угнетён и подавлен. Впрочем, легче от сознания этого не стало. Наоборот…  Ощущения усилились стократ, когда главная дорога, повернув, вывела нас на площадь к огромному фонтану. Тому, что некогда было таковым.

Посреди широкой резной чаши, вокруг которой на праздники наверняка собиралось немалое количество народу, на изящном пьедестале из белого камня, сверкающего во тьме, стояла статуя, изображающая танцующих мужчину и женщину. Он был широкоплечим воином, выкованным из красного металла, в доспехе и шлеме, прикрывающем лицо. Она же, высокая и тонкая, будто тростинка, застыла в облаке взметнувшихся косичек, невероятно искусно исполненных в серебристой стали. По замыслу творцов, водяные струи, обегая танцоров, взмывали вверх вокруг них, пересекались и рассыпались сверкающими каплями…  Об этом позволяли догадаться тонкие концы труб, закреплённые в пьедестале. Однако в чаше фонтана давно уже не было воды. Фигурная каменная ёмкость густо заросла тонкой длинной травой, неровной и спутанной, точно седые пряди. Травяные «волосы» пробились сквозь пьедестал, облепили фигуры танцующих, развеваясь густыми рваными космами, окончательно закрепляя победу смерти над жизнью.

И тем не менее…  механизмы, спрятанные в фонтане, ещё действовали! Воин и девушка танцевали. На самом деле!…  Очень медленно кружась вокруг воображаемой оси, они приближались друг к другу на расстояние прикосновения рук и отдалялись снова. Шаг за шагом, день за днём, век за веком — каменные статуи прежних жителей упрямо продолжали свой медленный танец, одни посреди руин, бросая дерзкий вызов времени и небытию.