– Вряд ли Айт Мада спокойно откажется от своего поста.

– Это точно, – согласился Хило, медленно повернувшись к ней. – Вообще-то, вряд ли она недовольна сложившимся положением.

Союз с Матиос возобновлен, Кобены снова под каблуком, шотарский рынок полностью под контролем Горных. И Айт больше ничего не должна Коулам. Шаэ понимала, что ради ее спасения Хило продал душу. Она никогда не сомневалась в способности брата забрать чужие жизни или отдать собственную ради клана. Но не могла предположить, что он способен на коленях умолять злейшего врага о помощи. В его представлении это означало предательство всех Кулаков и Пальцев, которые сражались за него и отдали жизнь под его руководством. Шаэ хотела что-нибудь сказать Хило в благодарность за то, что он сделал, но говорить о таком вслух казалось слишком нелепым и даже оскорбительным.

– Что будешь делать, если больше не сможешь носить нефрит? – спросил Хило через некоторое время.

Шаэ дотронулась до голой шеи и запястий, не зная, что ответить. Она вспомнила о спящей в кроватке Тие, о радости обнимать ее и видеть ее личико. Она чуть этого не лишилась, а по сравнению с этим потеря нефрита казалась пустяком. Ее отношения с нефритом всегда были двойственными и сложными. Шаэ заработала кучу нефрита, сняла его, вернула обратно и потеряла много камней в поединке. Нефрит был ее доспехами и оружием, но не сущностью, в отличие от Хило. Ей недоставало нефритовых способностей, но она не ощущала опустошенности, это совсем не то же самое, что потерять руку, ногу или глаз.

Как странно, думала Шаэ, ведь Зеленые кости боготворят нефрит, но не сами камни. Нефрит так много значит из-за того, кем может стать человек, который его носит. Зримое доказательство того, что Зеленой кости приходится всю жизнь держать себя в руках, не позволяя себе погнаться за даруемым нефритом могуществом. Это ли не доказательство того, как опасно и нелегко быть Зеленой костью?

Но теперь Шаэ больше не нуждалась в этом доказательстве. Ей не нужно было носить нефрит для подтверждения собственного статуса, все признавали ее равной брату и способным Шелестом. Для этого хватило двух десятилетий, проведенных в главном кабинете на Корабельной улице. И теперь ей предстояло много работать, чтобы восполнить потери и повести клан и страну к процветанию и прогрессу, оберегая не только от внешних угроз, но и от собственных опасных побуждений.

– Что я буду делать? – тихо повторила она, повернувшись к брату, и коснулась ладонями лба в поклоне Колоссу. – Свою работу как Шелест Равнинных.