Сталкер неуверенно кивнул:

– Вроде бы да. Как на сдаче крови, только наоборот. Если пациент – это донор, то, значит, должен быть и реципиент. Которым может стать любой здоровый человек.

– Совершенно верно! – Ученый первый раз за всю свою лекцию посмотрел на сталкера с нескрываемым уважением. – И, как вы понимаете, в данном случае реципиенту необязательно быть добровольным. Даже условно добровольным, так как использованный образец перестает излучать пси-поле.

– Ясно, – сказал Сапсан. – Приносим мешок этих греческих богов в лепрозорий или какой-нибудь хоспис, на весь день устраиваем аттракцион невиданной щедрости, потом забираем артефакты обратно и отправляем конкурентам по бизнесу или неугодным политикам. Согласен, печально. Но на мировую трагедию все-таки не тянет.

Базаров снова принялся мерить палату шагами, периодически всплескивая руками.

– Тянет, и еще как! Вторая обезьяна, получившая туберкулез через «дух Асклепия», показала абсолютную невосприимчивость к лекарствам. Когда она заразила еще одну свою товарку, их обеих пришлось усыпить, а потом кремировать. Потому что… – Тут голос профессора дрогнул. – Потому что вторая обезьяна оказалась тоже неизлечима!

Услышав это, Сапсан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ничего себе, бог врачевания. Вложи в него даже не чуму, а самый обычный грипп – и вот в твоих руках оружие, которое за каких-нибудь полгода выкосит целую страну.

– Почему же его не уничтожили сразу?

Не обратив внимания на этот вопрос, ученый продолжал взволнованно говорить:

– Три месяца назад был собран закрытый консилиум начальников научных лабораторий Зоны. Большинством голосов, включая мой, было принято решение в условиях строжайшей секретности продолжить исследования, чтобы разобраться в природе передаваемой «духом Асклепия» энергии. Но утаить шила в мешке нам не удалось. То ли кто-то решил, что опасность преувеличенна, то ли возобладала жадность – неважно. На днях образец и ключевые рекомендации по его созданию были украдены. Если бы это все вышло за пределы Зоны, произошло бы непоправимое.

Сапсан вытер о пододеяльник вспотевшие ладони и спросил:

– Где сейчас артефакт?

– Ликвидирован. А записи, я знаю, сгорели еще раньше и весьма банальным образом. – Базаров сдержанно улыбнулся. – Остается надеяться, что повторение этого опыта будет происходить с гораздо большей осторожностью.

– Вы еще и повторять собираетесь? – воскликнул сталкер. – Вы там все что, с ума спятили?!

– Я, – профессор нравоучительно поднял палец вверх. – Я ученый. Если энергетические процессы «духа Асклепия» будут изучены, найдется и способ устранения побочных эффектов. Мир получит ценность, равную по значимости самому существованию жизни! Но теперь мы будем очень аккуратны. О результатах исследований будет напрямую доложено главам самых сильных держав, нашу работу будет охранять военная мощь всего цивилизованного мира, а вход на территорию Зоны будет разрешен только самым высокопоставленным чинам.