Сапсан удивленно вскинул брови.

– Медведь и Профессор? Это они меня сюда…

– Они, да. – Кивнул Колода. – Приволокли и почти сразу отчалили. Сказали, что за твоим шмотьем. Привет просили передать, пламенный. И взгляд у обоих был, как у дедушки Ленина, – добрый-добрый.

Думать о таком неожиданном спасении сталкеру было неприятно. Медведь со своим братом, конечно, честные бродяги. Но если Скряба рассказал им о его выходке, то как же теперь быть дальше? Вход в родной бар, скорее всего, заказан навсегда, а начинать с самого начала, потратить еще год или даже больше, чтобы снова вернуться… к чему? И надо ли к этому вообще возвращаться?

Постепенно выхватывая из памяти отдельные фрагменты произошедших событий, сталкер подступил, наконец, к самому главному.

– А что с золотом, старче? – спросил он.

Колода встал с кресла и медленно, стараясь не шуметь, подошел к двери. Прислушался. Видимо убедившись, что все в порядке, он вернулся к койке и негромко ответил:

– Пока ты на погосте в отключке валялся, я его обратно заховал и притоптал как мог. Потому что теперь, кроме тебя, никто не имеет на него права, понял?

Глядя на посуровевшее лицо старого зэка, Сапсан все же решил узнать последнее, что интересовало его в этот момент:

– Значит, в первой могиле… Да?

Колода ссутулился и сел на кровать. Немного помолчав, он шумно сглотнул воздух и прошептал:

– Родила она, Игорек. Двух сыночков мне подарила. Мы еще заранее условились, что если девочки будут, то она, а мальчонкам я сам имена дам. Вот в честь Калачянов их и назвал, а сам завязать с делишками решил накрепко. Гулять мы однажды пошли, новую коляску обкатывать. Светлана дома осталась – роды плохо дались, болела. Я ведь тогда молодой был, гордость прет. Как же – богатый папаша, два наследника. Выпил, как думал, всего ничего. Бомбила тот тоже сильно на кочерге оказался. Так и встретились мы, на перекрестке. Им ведь только месяц был…

Зэк снова умолк и зажмурился. Сквозь его стиснутые зубы прорвался не то кашель, не то всхлип. Вцепившись дрожащими пальцами в колени, Колода продолжил:

– У меня на руках они умерли. Прямо там, на дороге. Светлана до следующей ночи держалась, а потом не смогла – повесилась… На том кладбище уже давно никого не хоронили, но я замохнатил где надо, устроил, чтоб никто их не тревожил. Так все и кончилось для них. Один я, видишь, остался.

– А водитель тот? – тихо спросил Сапсан. – Сколько ему дали?

Колода открыл глаза, молча встал и направился к выходу. Уже взявшись за ручку двери, он обернулся и бесстрастным голосом ответил: