— И да пребудет наша свобода вовеки! — торжественно провозгласил Рон. — В общем, их отец Ульрих возглавлял самый влиятельный клан в Большой долине. Он и организовал нашу группу беженцев.

— У нас, конечно, нет таких строгих социальных связей, как у зеленых, — сказала Стефани. — Но Ульрих, пожалуй, больше всех подходил на роль вождя, к которому бы прислушивались. Когда мы прибыли, так и было.

— Он, конечно, проделал огромную работу, помогая нам приспособиться к новому миру, — добавил Рон. — Провёл через таможню, подыскивал жилье и работу, заставлял как можно быстрее учить английский язык, чтобы вписаться в общество землян и не замыкаться в своем узком этническом кружке.

— Что с ним случилось? — спросил Ференцо.

— То же, что случится и со всеми нами, — почти мечтательно произнес Рон. — Он умер — умер через несколько лет после прибытия сюда.

— Конечно, он уже был очень стар, — добавила Стефани. — Я слышала, многие удивлялись, что он так долго протянул.

— После этого мы стали жить каждый сам по себе, — сказал Рон. — Никто не обращался ни к каким авторитетам, за исключением случаев, когда кто-то явно вел себя ненормально, и надо было разобраться. — Он обернулся к Зенасу и Лорел. — И только когда разразился этот кризис с зелеными, понадобилось как-то организоваться, вот тогда Торвальд и Хафдан и заявили права на власть.

Роджер почувствовал легкую вибрацию в левой руке и поднес ее к щеке.

— Да?

— Веловски входит в гостиницу, — раздался голос Ионы. — Зеленых не видно ни с ним, ни в кустах. Я возвращаюсь.

— Понял. — Роджер опустил руку. — Веловски идет.

— Хорошо, — сказал Ференцо. — Значит, когда вы говорите «серые», то имеете в виду аморфную массу индивидов.

— Да, у нас, в общем, так, — согласился Рон.

— На самом деле это одна из причин, почему мы так боимся этой войны, — сказала Лорел. — Поскольку нет единого центра управления, никогда не знаешь, чего ожидать.

— И поскольку нет центрального управления, непонятно, как обезглавить вражескую армию, — сказал Зенас.

— Зенас! — предупредила Лорел.

Зенас взглянул на Рона и Стефани.

— Извините. — Он немного смутился. — Я неудачно выразился.

— Ничего, — заверила Стефани. — Мы знаем, что вы не считаете нас за врагов, так же как и мы вас.

— Во всяком случае, пока, — мрачно возразил Зенас. — Но что вы будете делать, если война, в самом деле, начнется? Сможете вы стоять в стороне, когда будут гибнуть ваши друзья и родственники?